В лесу

Скоро живыя стны сосенъ раздвинулись, и картина вдругъ измнилась. Мстность была дикая. Глубокіе овраги и рытвины, безпорядочныя кучи поваленныхъ втромъ и топоромъ деревьевъ, длинные ряды уложенныхъ въ сажени дровъ, ворохъ брошеннаго хвороста, — все показывало, что еще недавно здсь былъ дремучій лсъ. Я съ негодованіемъ оглядывался по сторонамъ. Мсто для меня было незнакомое. Дорога почти пропала. Телга то и дло подпрыгивала, назжая на пни и гніющіе стволы, по лицу меня начали хлестать спутанныя втви кустарниковъ. Мн стало что-то не до себ…

— Куда ты завезъ меня? — спросилъ я извощика.

Но не усплъ я выслушать отъ него отвта, какъ изъ-за ближайшаго куста вышелъ какой-то мужикъ съ топоромъ въ рук. Обмнявшись съ моимъ возницей привтствіемъ, онъ преспокойно прыгнулъ на передокъ телги, слъ на ея край, свсилъ ноги, а топоръ положилъ на колни къ себ. Моментально у меня явилось подозрніе, но я сохранилъ наружное спокойствіе.

— Что это значитъ? Кто ты и зачмъ ты влзъ ко мн? — спросилъ я.

— Больно ужь ты, господинъ, сердитъ, какъ погляжу я, — возразилъ мн мужикъ насмшливо, и холодный взглядъ его остановился недружелюбно на мн.

Предчувствія не обманули меня. Я приготовился къ самому худшему. Но все-таки еще разъ попытался проврить себя.

— Зачмъ же ты слъ безъ спросу? Нанимая этого крестьянина, я не зналъ, что у меня въ лсу найдутся попутчики!

— Ничего, додемъ, — грубо прервалъ меня крестьянинъ. — Ступай, Петровичъ, — обратился онъ съ приказомъ къ моему кучеру, а на меня бросилъ насмшливый взглядъ.

Я кусалъ губы. Но мн оставалось только замолчать. Я обдумывалъ свое положеніе. Нечего было и думать предупредить нападеніе силой, револьверъ мой лежалъ глубоко въ боковомъ карман, и прежде чмъ я успю выхватять его и развязать, — онъ былъ завязанъ шнуромъ, — мужикъ ударомъ кулака вышибетъ его у меня, а затмъ начнетъ тузить… Я и теперь не врилъ, что покушаются убить меня, хотя было очевидно, что-я попалъ въ ловушку. Всего врне, у моихъ крестьянъ было въ намреніи «поучить» меня; это, конечно, плохое утшеніе, потому что поучить на деревенскомъ язык значитъ перебить нсколько реберъ, переломить позвоночный столбъ, превратить голову въ сплошной пузырь, — вообще, что-нибудь въ этомъ род. Но у меня было время…

Мы наблюдали другъ за другомъ. Непрошенный попутчикъ посматривалъ на меня искоса; я глядлъ на него въ упоръ. Наружность его не общала мн ничего хорошаго: на широкомъ щетинистомъ лиц его отражалось что-то жестокое и злое; изъ-подъ густыхъ бровей его глядли срые, холодные глаза. Это былъ типъ сибирскаго мужика, соединяющаго въ себ постоянное добродушіе съ крайнею подчасъ жестокостью. Мн длалось жутко подъ косымъ взглядомъ этого человка, но я, не сводя глазъ, наблюдалъ за нимъ и обдумывалъ способъ сдлать противника безвреднымъ. Я говорю «противника». Дло въ томъ, что крестьянинъ, мой возница, былъ самъ по себ не опасенъ, перепуганный предстоящимъ дломъ. Онъ боялся повернуть ко мн свое лицо, боялся взглянуть на меня и, видимо, мучился страхомъ; должно быть, онъ принялъ участіе въ дл противъ воли и теперь былъ самъ не свой. Безпокойно ёрзая на своемъ сидньи, онъ безъ нужды прокашливался, тянулъ шапку глубже на уши и немилосердно дергалъ лошадь.

Лошадь то и дло бросалась въ сторону, телга подпрыгивала, кусты били меня по лицу, хотя хали мы шагомъ, благодаря отсутствію дороги. Я переживалъ сквернйшія минуты въ своей жизни. Страхъ сжималъ мн сердце, но всего боле угнетала меня мысль, что хотятъ меня убить безъ всякой съ моей стороны вины. Что мн оставалось длать? Я продолжалъ упорно слдить за всми движеніями мужиковъ и ломалъ голову, какъ мн вырваться изъ ихъ рукъ.

Вдругъ мы подъхали къ крутому спуску, и лошадь почти остановилась. Мсто было совсмъ дикое и глухое. Справа лежалъ глубокій обрывъ, на дн котораго протекала маленькая рчушка; слва была непроницаемая заросль изъ боярышника, а впереди крутой спускъ велъ въ какую-то темную яму. Проклятое мсто какъ бы назначено было для темныхъ длъ; мы были, по крайней мр, на пятнадцать верстъ отъ жилыхъ мстъ. Для мужика ничего не стоило схватить меня и бросить въ обрывъ…

Не успла эта мысль ясно выразиться во мн, какъ во мн явилась ршимость покончить съ глупымъ положеніемъ; я моментально выпрыгнулъ изъ телги и выхватилъ изъ кармана игрушечный «лефоше». Лошадь остановилась. Мой противникъ также соскочилъ съ телги и мрачно смотрлъ на револьверъ. Мы стояли другъ передъ другомъ. Но теперь уже превосходство было на моей сторон, и мн стало смшно.

— Послушайте… я знаю, что вы недоброе затяли противъ меня. Но я не боюсь васъ. Что я дйствительно ни боюсь васъ — смотрите вотъ!… И съ этими словами я швырнулъ въ кусты револьверъ. — А теперь скажите, за что вы ненавидите меня? Я знаю, зачмъ вы завезли меня сюда — не отказывайтесь, но чмъ я провинился?