В Киеве всё спокойно

Склянский постарался и снял его в разных, порой весьма забавных обстоятельствах. Фотографии беспристрастно отражали, до чего быстро и неприятно менялось выражение его лица. Что это, быстрая смена эмоций или масок, особенности ракурса или подсветки, а может, своеобразие мимики, связанное с индивидуальным строением лица? А ведь в гостях у нее он выглядел снулым, как дохлый окунь. Действительно «что-то не то».

На одной из фотографий, снятой при помощи длиннофокусного объектива через окно офиса, был изображен что-то говоривший Напханюк. Повернувшись в три четверти, он орлом восседал за массивным, заваленным бумагами столом. Перед ним стояла, покорно понурив голову очень красивая женщина. У Напханюка было жесткое выражение лица, такому человеку не свойственна жалость и снисхождение.

Глядя на его профиль, Альбина пришла к выводу, что это беспощадный и вовсе не глупый субъект. Наряду с этим, губы, форма носа и подбородок указывали на низменное сластолюбие и храбрость, граничащую с дерзостью, а кроме того ‒ легкомыслие. Подобный тип лица встречается у людей с заниженным порогом опасности. «Да-да, все это у него имеет место быть», ‒ огорчено констатировала она.

Альбина поставила перед собой на стол резной серебряный пюпитр с наиболее удачной фотографией, где Напханюк был снят анфас. Рядом улеглась золотая статуэтка сфинкса, ‒ глядящий из глубины тысячелетий получеловек, полузверь, символ тайны и абсолютного молчания. Альбина отпила кофе из светло-зеленой майоликовой чашки. Задумавшись, она держала чашку в руках, грея ладони, а затем поставила ее на такое же, штучной работы блюдце.

Густой темно-коричневый напиток контрастировал с ослепительной белизной внутренней поверхности чашки. В последние дни она обращала внимание на то, что постоянно повышает крепость настоя, переходя от одного сорта кофе с повышенным содержанием кофеина, к более сильному. При этом она заметила, что чрезмерно крепкий кофе затрудняет переключение с одной темы на другую, зато ускоряет темп работы по одному конкретному направлению.

Изучая лицо, по взгляду, смыканию губ, даже по прикусу, можно многое узнать о человеке. Существует закономерное соответствие между внешностью и скрытыми особенностями характера. Никому не дано скрыть свою суть полностью, скрывается лишь то, что можно заметить при поверхностном взгляде.

Внимательно вглядываясь в черты лица Напханюка, Альбина пыталась понять, кто этот человек, путем интеграции и построения гипотез смоделировать его мысли и возможные действия. Предвидеть события, значит иметь возможность ими управлять. Тайные пружины, двигающие механизмом любого мошенничества, давно и хорошо известны. Все ситуации более или менее стереотипны, и разнятся лишь неизбежно связанными с экстремальными обстоятельствами парадоксами. Исходя из этого, в принципе, не сложно проникнуть в суть побуждений, движущих поступками человека, но отнюдь не в его душу.

При кажущейся похожести, и даже одинаковости мыслей и поступков, люди порой не поддаются прогнозу. Здесь не поможет никакое ars conjectandi[18]. Альбина повела взглядом, остановившись на позднефламандском гобелене на стене, поражавшем своим сумрачным великолепием красок. На нем были изображены дамы и кавалеры в роскошных нарядах верхом на лошадях. Цена его зашкаливала за все разумные пределы, а если разобраться, это не более чем плоский, примитивно вытканный рисунок. Никами по ниткам, ниточка за иголочкой…

Но Альбина не успела додумать эту важную мысль, на ее столе зазвонил городской телефон. Альбина никогда не вела важных разговоров по городскому телефону, в крайних случаях, пользовалась мобильным. Она знала, что телефоны и подслушивание телефонных разговоров изобрели одновременно. К тому же, есть категории людей, чьи телефонные аппараты постоянно прослушиваются. Часто это журналисты, сотрудники некоторых посольств, да и мало ли кто еще. Но чаще всего, под прослушивание попадают объекты оперативных разработок, куда она могла отнести и себя.

Имея основания подозревать, что и к ней «прислушиваются», она никогда не выдавала своей осведомленности об этом, а напротив, старалась использовать подслушивателей в своих интересах, подбрасывая им выгодную ей информацию либо дезинформацию. Никогда не забывая об ухищрениях тех, кто занимается всеобщим надзором, она не предполагала, что могут осуществлять подслушивание не только ее телефона, но и непосредственно ее квартиры. Нет ничего более опасного, чем мнимая безопасность.

Брать трубку после первого звонка – признак суетливости. Дождавшись третьего звонка, она подняла трубку.

– Ты, слухай сюда и молчи. Твой Мишаня у нас, желаешь его послухать? – в трубке послышалась какая-то возня, а затем раздался испуганный, прерывистый голос Миши.

– Альбиночка! Я прошу тебя, сделай что-нибудь… Они хотят меня убить! – его крик оборвался чавкающим ударом.

– Ша, с-сука-падла! – врезался чей-то ненавистно гнусавый голос. – Бывай, пока… – связь прервалась.