В грозный час

Казак ожидал увидеть там татарский разъезд, но за рекой было пусто, и, сколько Тимоха ни вглядывался в степную даль, никакого движения заприметить не смог. Для порядка Чуев ещё глянул вдоль берега и, ничего подозрительного не заметив, спросил у Чикина:

– Слышь, татарва-то куда подевалась?

– А кто ж его знает, – старший дозорцев сердито мотнул головой. – Мы тут опасались, как бы ордынцы с того берега из пушек по нам палить не начали да заплот не сбили, а сейчас басурман этих второй день не видать. Сам голову ломаю, куда делись…

– Так, может, оно, того, самим сходить, – негромко, вроде как раздумывая, сказал Тимоха.

– Да ты, никак, вплавь собрался? – предположил Чикин и сердито хмыкнул: – А дале как, пёхом?

– Зачем пёхом, – казак усмехнулся. – Лаз-то тот, что я тем летом пробрался, небось, целый…

– А что, твою сотню и впрямь там провести можно, – немного подумав, согласился Чикин и, отступив к лестнице, стал первым спускаться вниз во двор.

Татарский лаз, к которому Чикин самолично вывел Тимохину сотню, вроде бы оставался всё таким же малозаметным, и, если б не пребывавшая там стража, вполне можно было проехать мимо, ничего не приметив. Спешившись, дворянин первым делом отправил одного из дозорцев проверить берег, а когда тот, вернувшись, сообщил, что ордынцев нигде не видать, Чикин обратился к Тимохе:

– Ну что, казак, давай с Богом!

– Да уж, – пробормотал Тимоха и, перекрестившись, ведя коня в поводу, полез через лаз.

Оказавшись по другую сторону засеки, Чуев выждал, пока вся его сотня прошла через тайный ход, но задерживаться на берегу не стал. Кони охотно пошли в воду, течение здесь было не особо сильным, и хотя часть казаков, которые плыли через реку, держась за конские гривы, отнесло далековато, вся сотня, в опасении внезапного появления ордынцев, собралась довольно быстро. Какое-то время Тимоха приглядывался, но ни копытного, ни колёсного следа тут не было, и тогда казак повёл сотню прямиком через степь, стараясь подгадать к тому месту, где, по его разумению, стоял татарский обоз.

Чуев не ошибся: татарский стан нашёлся именно там, где он и предполагал, вот только ни шатров, ни пушек, да и вообще ни одного ордынца нигде поблизости не было. Здесь осталась только вытоптанная земля, давно остывшие кострища, да ещё кое-где торчали не вытащенные впопыхах шатровые колья. Судя по всему, татары уходили в большой спешке, и даже какой дорогой они пошли, определить было нельзя. Следы, уводившие в степь, как-то странно расходились, и объяснить это Тимоха мог только одним: ордынцы, ждавшие хана здесь, почему-то разделились, пойдя совсем разными путями.

Ни гнаться за татарами, ни оставаться здесь смысла не было, и Тимоха без колебаний повёл сотню к броду, возле которого атаман Черкашенин собирался прихватить татар. Не встретив по пути ни одного ордынца, казаки стали уже приближаться к реке, как вдруг ехавший впереди Чуев услыхал отголоски дальней пальбы. Сомнений быть не могло: это или татары, поставив тюфенги у брода, старались задержать погоню, или это били из своих пищалей пришедшие на подмогу казакам стрельцы. Поняв, что следует поспешить, Тимоха тут же принялся нахлёстывать и без того шедшего скорой рысью коня.

Сотня Чуева поспела к броду в самый что ни на есть нужный момент. От засечной черты по ордынцам, державшим перелаз, густо палили из затынных пищалей московиты, а, похоже, только-только прискакавшая поместная конница уже рвалась через брод. Бывшие у реки татары, видать, собираясь не допустить дворян к берегу, пошли навстречу, и тут на них сзади налетела сотня Тимохи. Ясное дело, ордынцев было много больше, но они не могли знать, сколько ещё казаков подойдёт из степи, да к тому же поддержанные огненным боем дворяне одолели брод, и возле уреза началась жаркая схватка.

Налетевшие с ходу казаки смяли задние ряды ордынцев, а те, что были спереди, услыхав шум боя у себя за спиной, завертелись на месте. Одни рванулись в одну сторону, другие – в противоположную, да так, что среди татар сразу начался разброд. Общая сшибка тут же превратилась в разрозненные отдельные стычки, а дворяне, получив неожиданную поддержку, всей силой навалились на ордынцев, и те, не сумев удержать берег, в полном беспорядке стали отходить в степь. Ещё немного, и татары обратились в бегство, а увлечённые боем казаки, видя, что их верх, немедля понеслись вдогон.

Тимоха и сам было поскакал следом, но, увидав, что через брод переходит московский воевода, а следом за ним и атаман Черкашенин, заворотил коня. Атаман, увидев подъезжающего к нему Чуева, поначалу удивился, а затем не преминул похвалить смышлёного казака:

– Добро, что подскочил сюда!

Тимоха хотел было ответить, но остановившийся рядом воевода весело спросил:

– Ты как оказался здесь, молодец?

– Так мы у острога реку перешли, чтоб татарский обоз пощипать малость, – честно ответил Чуев.

– Ну и как? – усмехнулся воевода.

– Да ушла татарва, видать, как всполох ударили, так и ушла, – Тимоха сокрушённо вздохнул.

– Оно так, ежели прошлой ночью стан оставили, то теперь уж далеко, – согласился с ним воевода.