В двух битвах

На этот раз КП штаба расположился в ветхом, кособоком домишке лесника, на опушке леса. Все, понятно, не разместились. Некоторые службы заняли отдельные дома поблизости, на выселках деревни Куземкино, а кое-кто на той же опушке в наскоро вырытых землянках.

К домику лесника тянулся пучок проводов, соединявших командный пункт бригады с корпусом, армией, вторым эшелоном штаба, соседними соединениями. Тут же в снегу торчали стрелки указателей с надписями: «Пункт сбора донесений», «Узел связи», «Оперативное отделение», «Артиллеристы», «Комендантский взвод». Где-то поблизости трещала пишущая машинка. Бегали связисты, писаря с депешами, ординарцы. Совсем рядом гудели машины. Маскировки почти никакой. Я вызвал коменданта.

— Почему базар? Где порядок?!

— Навожу, товарищ батальонный комиссар. С трудом людей разместил...

— Я спрашиваю, когда будет видно, что здесь командный пункт?! Почему отсутствует маскировка? Где охранение? Почему разрешили машины ставить возле КП?!

Старший лейтенант молчал и вразумительного сказать ничего не мог. Дал коменданту тридцать минут на наведение порядка с незамедлительным докладом об исполнении, пошел к артиллеристам. Четыре офицера во главе с начальником штаба артиллерии размещались в землянке, сверху накрытой плащ-палаткой.

— Объясните, почему мы на наблюдательном пункте узнали об отмене наступления менее чем за минуту до начала атаки, а артиллеристы соседней бригады, которые должны нас поддерживать, за десять минут? — обратился я к майору, начальнику штаба командующего артиллерией.

— Разобрались, товарищ начальник политотдела. Произошло досадное стечение обстоятельств: за пятнадцать минут до начала атаки связь порвалась. Мною тут же был послан человек на линию. Связь оказалась порванной в трехстах метрах от штаба. Восстановить ее удалось за минуту до начала атаки.

— Выходит, артиллеристы соседней бригады не потрудились устранить разрыв?

— Получается так. Линию исправил наш матрос, но слишком поздно, хотя он в этом и не виновен.

— Что вы предприняли?

— Ничего. Они же нам не подчинены.

— Погладили по головке, значит. Мы понесли неоправданные потери, не выполнили боевого приказа в какой-то степени по их вине, а вы их по головке погладили! «Они... не подчинены!» Они подчинены командующему армией и за беспечность должны отвечать! Сегодня же письменно доложите по команде. Я же специальной шифровкой поставлю в известность об этом Военный совет армии. Вам надо дальше смотреть, майор! Они могли в две минуты восстановить связь и сообщить о переносе наступления. С полковником Иванковым у нас об этом будет особый разговор.

В отделении укомплектования и службы войск я застал более чем спокойную обстановку: один брился, другой писал письмо, третий разогревал чайник. Кое-кто встал. Другие лежали.

— Здравствуйте, товарищи! Видно, все срочные служебные дела сделаны, решили чайком побаловаться? Что ж, и это нужно.

Старший в звании капитана сказал, что необходимые данные все собраны, распоряжения отданы, работы пока не очень много. Да и какая работа! Топчемся ведь на одном месте. Чайник вскипел. Загремели кружки. Одну из них поставили передо мной. Но мне было не до чая. Я машинально помешивал ложкой крепкий чай и смотрел на беспечно сидящих офицеров.

— Сколько человек ворвалось в Тараканово? Чьи люди? Какова их судьба?

— Об этом еще не доложили, — поспешно ответил капитан.

— А когда же доложат?

Высокий, сутуловатый капитан, с длинными, тонкими руками, молча пожал плечами, как бы показывая, что он имеет смутное представление об этом.

— Непонятно, как же вы можете докладывать, что данные получены, что работы не так много. Это же обман! Полнейшее безразличие к судьбе людей. Вы понимаете, капитан, речь идет о людях. У них есть матери, отцы, жены, дети. Они хотят и должны знать, если их сын, муж, отец отдал жизнь за Родину, то где, при каких обстоятельствах. А вы пошлете тяжелейшую и вместе с тем ничего не говорящую отписку: «Пропал без вести». А в Тараканово ворвались храбрейшие из храбрых! И дрались там с превосходящими силами до последнего дыхания почти полсуток.

Капитан поднялся. Благодушие с лица его как рукой сняло.

— Садитесь. Заканчивайте чаепитие и незамедлительно направляйтесь в батальон. Разберитесь на месте, установите по фамилиям всех, кто ворвался в Тараканово. По возвращении лично доложите исполнение... Вас, — обратился я к старшему лейтенанту, — попрошу обзвонить секретарей парторганизаций штаба и служб, чтобы они ровно через пятьдесят минут явились ко мне.

Совещание секретарей было коротким. Многим пришлось краснеть, вставать, вздыхать: да-а, недоглядели. Сошлись на одном — больше подобного не допускать.

Проводив секретарей, я попытался хоть часок вздремнуть, но тут передали, что на нейтральной полосе бригадные разведчики подобрали тяжелораненого главстаршину Павла Стручкова.

6. Неравная схватка