В двух битвах

— Опуститесь и посмотрите, — сказал Самсонов, — как лежали наши и как стоял этот пулемет. Хитро, с холодной расчетливостью подпустили фашисты гвардейцев на самое близкое расстояние.

Начподив спрыгнул в траншею. Предположение Самсонова не вызывало у него сомнения. Именно из этого пулемета и сразили гитлеровцы семерых гвардейцев,

Во взгляде, в выражении лица Самсонова Андрей еще раз почувствовал, как тяжело переживает он гибель отделения, за которым так пристально наблюдал во время атаки.

Незаметно они подошли к месту, где стояла та немецкая кухня, которую вместе с поваром и горячей кашей хмаровцы привезли в свою роту. Два трупа фашистских автоматчиков, приконченных прикладом, свидетельствовали о схватке.

Андрею хотелось увидеть еще минометную батарею и штабной блиндаж, с прислугой и обитателями которого хмаровцы также разделались без шума. Однако времени было мало, и на огневую позицию немцев не поехали. По дороге в штаб дивизии Самсонов рассказал и о встрече хмаровцев с немецкими танками, но ни словом не обмолвился о том, что и он был в том бою. Самсонов был немало удивлен, когда начподив спросил его:

— Но вы были уверены, что немецкие танкисты вас примут за румына, когда вы направились к танкам?

— Да как вам сказать... Другого выхода не было. Малейшая оплошность — и рота погибла бы под гусеницами тяжелых машин. И главное — она не выполнила бы приказа командира полка

— Нет, а все-таки не уходите от прямого вопроса: большая была уверенность, что фашисты вас примут за румына?

Самсонов улыбнулся:

— Все очень быстро произошло. Но если говорить начистоту, тревожная мыслишка мелькнула, но до одного момента. И какого вы думали бы? — Самсонов посмотрел на Андрея улыбающимися глазами. — До предложения гвардейца: «Товарищ старший политрук, наденьте вот эту шапенцию. Не знаю только, подойдет она вам. Вроде должна». И он протянул мне спасательную конусообразную румынскую шапку. Когда я ее надел, почувствовал, словно пропуск от фашистов получил. Сразу уверенность полнейшая появилась. Настоящим «румыном» стал. Шапка — их, плащ-палатка — их, автомат — немецкий. Гитлеровский танкист и подойти не дал, махнул рукой. А я, когда к своим возвращался, с трудом сдержался от громкого смеха. Солдата нашего, что шапкой меня снабдил, обнял и расцеловал. «Какой, — говорю, — ты молодчина. Всю роту выручил».

— Молодчина. Здорово схитрил.

Самсонов поспешил перевести разговор на другую тему:

— А как думаете, в котел мы их загоним?

— Возможно. Теперь и стратегом не нужно быть, достаточно бросить взгляд на карту с расположением противника, увидеть направление наших ударов, сразу будет ясно. Месяца два назад, в станице Широкое, мне довелось слушать доклад товарища Мануильского о международном положении. Вскрывая авантюристичность гитлеровской стратегии на примере наступления их под Сталинградом, он сделал очень глубокий вывод о слабости флангов противника и возможном его окружении здесь. Таи оно и получилось. Жизнь полностью подтверждает умное предсказание ветерана нашей партии.

Уже стемнело, когда они вернулись в штаб дивизии. Самсонов направился на перевязку в санбат, а Николаев к себе в политотдел.

Уютную горницу небольшой хатенки освещала маленькая яркая лампочка от трофейного аккумулятора. По-видимому, прошло совсем немного времени, как здесь разместился политотдел, но Чепраков успел уже развернуть свое хозяйство. Пока Виктор Куликов знакомил начальника с последними событиями на фронте дивизии, Чепраков вместе с Зорей довольно быстро подготовили ужин. Техник-лейтенант потирал уже руки: «Наконец мы теперь покушаем всей семьей». В это время зазуммерил полевой телефон. Николаев взял трубку. Говорил Хлебов. Он попросил тотчас зайти к нему.

— И вот который уже раз так получается, товарищ начальник! — услышал Андрей разочарованный голос Чепракова. — Только соберемся вместе — и бац тебе... Вернулся Николаев только часа через полтора.

— Вы что, еще не ужинали?

— Н-у-у, что в-ы-ы! — удивленно протянул Куликов. — Чепраков нам так и отрезал: «Хоть до утра придется ждать, а харчевать будем вместе». Он у вас такой, Чепраков-то.

Поужинали наконец-то все вместе. После еды Чепраков провел своего начальника в маленькую комнатку, отделенную от горницы перегородкой.

— Вы что же, совсем вытеснили хозяев? — спросил начподив.

— Все в порядке, товарищ начальник, — за всех ответил Куликов. — Очень милая женщина оказалась. Живет с двумя дочерьми. Муж и два сына на войне. Сама нам предложила. Они перешли в пристройку. От этой спаленки мы категорически отказывались. Ну, где там! «Своим освободителям, — говорит нам, — готова и пристройку отдать, а сама с дочками в чулане пожить. Так мы ждали наших соколиков!»

— Ну, а вы и обрадовались гостеприимству. Пристройку тоже готовы занять?