Читаем В час ворон полностью

— Эй. — Я останавливаюсь, вдруг вспоминая. Из-за ареста Могильного Праха и вчерашнего видения я забыла, что мы с Дэвисом узнали о машине Лорелей. Все пересказывать слишком утомительно, так что я рассказываю основное: — Я знаю, что сейчас не время, но мы с Дэвисом нашли компанию, которая отогнала в свою мастерскую новенький золотой «Файербёрд Транс Ам».

Плечи Оскара опускаются.

Я примирительно поднимаю руки:

— Я просто передаю информацию. На ресепшене сказали, что девушка привезла машину после столкновения с оленем…

— Сбить оленя не противозаконно.

Я сжимаю зубы. Я почти готова начать вырывать волосы, если придется дальше убеждать людей, что смерть Адэйр не была случайностью. Я выпускаю обессиленный вздох.

— У вас есть связи с автотранспортным отделом, так?

— Ты просишь меня незаконно добыть тебе информацию?

— Нет, — говорю я. — Я прошу тебя сделать свою работу и расследовать. Потребуется один-единственный телефонный звонок. — Я поднимаю один палец. — Добудь ВИН-номер машины и узнай, где она.

— Я попрошу кого-нибудь из парней заняться этим. — Сухость в его голосе говорит мне, что браться за это задание вскоре он не планирует.

— Спасибо, — говорю я ему в ответ так же сухо. — Я скажу Праху, что ты привезешь его домой. Увидимся там. — Я отворачиваюсь от него, прежде чем он успевает сказать что-то еще.

В зале как будто холоднее, чем было пару минут назад. Я подхожу к Могильному Праху. Он сводит колени, чтобы я могла сесть на складной стульчик рядом.

Пуговица на рукаве его выходного пиджака еле держится. Я делаю мысленную пометку пришить ее. Он темными глазами вглядывается в мое лицо. Сложность его личности скрывается под его стоическим молчанием. Будто все его знания туго зашиты, и он вот-вот лопнет. Если он вскоре их не выпустит, представляется мне, швы порвутся.

Я даже не знаю, откуда Могильный Прах, кроме как откуда-то с Аппалачских гор. Или есть ли у него родня, с которой он общается. А он — вот он и знаком со всем моим миром.

— Почему? — Многозначительный вопрос, который спрашивает десять вещей одновременно, но в основном — почему он позволил арестовать себя за что-то, чего не делал.

Прах какое-то время изучает меня. Я выпрямляюсь на стуле. Я хочу сказать ему, что достаточно взрослая, чтоб выслушать все. Позволить ему открыться. Когда он ничего не говорит, я представляю, как разбиваю ему голову, чтобы взглянуть на мысли в ней.

Чуть заметная улыбка растягивает уголки его губ — такая слабая, что я едва не пропускаю ее.

— Я помню, как ты родилась. — Его слова — тихая вибрация, которая обволакивает сердце. — Такая крошка, что умещалась у меня на одной ладони. — Прах раскрывает ладонь размером с обеденную тарелку. Я молчу из боязни, что этот редкий момент рассеется.

Искра в глазах Праха тускнеет, брови опускаются.

— Твоя мать не всегда была такой, как сейчас. — Могильный Прах говорит это так искренне, что я ему верю. Я думаю о фото матери и Гэбби на большой баптистской конференции. Мать тогда выглядела такой благонравной. Даже чистой. — Она раньше была совсем другой…

«До того, как забеременела мной и я испортила ей жизнь», — заканчиваю я в своей голове.

— Ты была ее величайшей радостью, — будто услышав мои мысли, добавляет Прах. — Она хотела дать тебе все. Иногда это означает пойти на жертвы. Однажды ты поймешь.

— Что ж, — говорю я, — я не собираюсь ждать, затаив дыхание.

Затем я сообщаю ему о набирающем силе урагане, затоплении дорог и что Оскар довезет его до дома, когда они закончат все оформлять.

Меня обливает как из ведра, когда я выскакиваю из двери и бегу к пикапу. Дворники жалко смахивают дождь с лобового стекла. Я подъезжаю к боковому входу с шатким металлическим навесом и жду, пока выведут бабулю.

Дождь идет стеной, заточая меня под своей водяной завесой.

Я кидаю взгляд в темноту грузового отсека. Красный чемоданчик не видно, но я его чувствую. Он призывает уже открыть себя. Взгляд скользит к двери. Рука уже тянется в темноту, когда Келли заворачивает за угол короткого коридора, взяв бабулю под руку.

Чемоданчику придется подождать еще немного.

Я тянусь через сиденье, чтобы открыть пассажирскую дверь.

— Хорошо вам доехать, — говорит Келли, помогая бабуле забраться в салон.

Бабуля мягко похлопывает Келли по ладони с вежливым выражением на лице и благодарностью на губах. Двух секунд не проходит после того, как та захлопывает дверь, и она морщится в отвращении.

— От ее живота воняет гнилью, — ломает молчание бабулин грубый голос.

Такое она говорит, только когда считает, что кто-то изменял супругу. Я время от времени видела Келли с мужем и семьей в городе. Они кажутся такими же нормальными, как любая другая пара с четырьмя детьми. Но они какое-то время не ходили в церковь, а это для бабули достаточный грех.

— Единственная гниль в округе — это ты, — говорю я, включая первую передачу.

— Думаешь, можешь мне еще и дерзить только потому, что взялась врать, воровать и скрывать тайны?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Возвышение Меркурия. Книга 4
Возвышение Меркурия. Книга 4

Я был римским божеством и правил миром. А потом нам ударили в спину те, кому мы великодушно сохранили жизнь. Теперь я здесь - в новом варварском мире, где все носят штаны вместо тоги, а люди ездят в стальных коробках.Слабая смертная плоть позволила сохранить лишь часть моей силы. Но я Меркурий - покровитель торговцев, воров и путников. Значит, обязательно разберусь, куда исчезли все боги этого мира и почему люди присвоили себе нашу силу.Что? Кто это сказал? Ограничить себя во всём и прорубаться к цели? Не совсем мой стиль, господа. Как говорил мой брат Марс - даже на поле самой жестокой битвы найдётся время для отдыха. К тому же, вы посмотрите - вокруг столько прекрасных женщин, которым никто не уделяет внимания.

Александр Кронос

Фантастика / Боевая фантастика / Героическая фантастика / Попаданцы