В час ворон

Я достаю следующую страницу дрожащей рукой. Всего лишь пара предложений. Три, вообще-то. Принятый диспетчерской звонок пятнадцатилетней давности:

«Августус Уайлдер позвонил сообщить, что нашел с Джонси Хэйуортом утонувшего ребенка у реки. Но когда заместитель прибыл забрать тело, Августус сообщил ему, что они ошиблись. Они приняли за тело зацепившийся за корягу мокрый ковер».

Я почему-то чувствую себя голой. Выставленной напоказ. Мой секрет лежит прямо здесь, открытый всему миру. Если бы только они знали, что читают. Но Оскар явно что-то подозревает.

Одна вещь начинает крутиться в голове. Ковер? Адэйр было видение мальчика у реки. Я могла поклясться, что дедуля и Могильный Прах нашли этого мальчика. Я его поцеловала. Загадала желание на вороньем перышке и вернула его к жизни. Разве нет?

Но в полицейском отчете совсем другая история.

Еще два звонка раздаются от входа. Взволнованные голоса разносятся по другую сторону двери кабинета. По силуэтам «стетсонов» становится ясно, что комната битком забита силами правопорядка. Я захлопываю папку. Над головой грохочет гром. Две секунды спустя небо прорезает молнией. Она озаряет кусочек окна над архивным шкафчиком позади стола Оскара. Становится ясно, что это мой путь отхода.

Вперед ногами и животом вниз я протискиваюсь наружу, молясь всем богам, чтобы никто не заметил две дрыгающиеся ноги.

Четырех футов до земли достаточно, чтобы изрядно меня испугать. Жестяная банка и все ее содержимое шлепаются на землю. Я торопливо поднимаю записку Адэйр из лужицы и вытираю о шорты. Удостоверившись, что я подобрала всю свою микроколлекцию доказательств, я разворачиваюсь на каблуках и врезаюсь Грачу прямо в грудь. Нежное мурлыканье разливается по моему телу при виде него. Черные волосы промокли под дождем, и ресницы слиплись. Его крепкое тело прижимается к моей ладони.

— Это ты! — От удивления мой голос звучит выше.

— Ты ожидала, что тебя спасет кто-то другой? — Грач насмешливо поднимает бровь. Фонари на парковке едва достигают этой части здания, но мне виден хищный отблеск в его глазах.

— Я просто… — Я указываю большим пальцем на окно за плечом, через которое только что вылезла. — Мне больше неоткуда было… Я вообще-то не ожидала, что ты… — От нервов слова застревают в горле.

Хитрая улыбка скользит по его мокрым губам.

— Ты, — я корчу лицо, надеясь, что кажусь не впечатленной, — если ты считаешь это спасением, то ты жестоко ошибаешься. Я прекрасно сбежала бы сама. — Я смахиваю капли дождя с лица, с каждой минутой все больше походя на мокрую кошку.

В нашу сторону движутся голоса, и Грач обвивает мою талию рукой и утягивает нас в глухую тень от здания.

Меня окутывает густой запах сосны и земли, и я вдруг остро осознаю, как крепко я прижимаюсь к нему. Я держусь за его мокрую насквозь рубашку. Сердце грохочет в груди.

Громкие голоса заставляют нас обоих обернуться. В кабинете Оскара загорается свет.

— Надо идти. — Слова Грача шелестят у моего уха. Прежде чем я успеваю согласиться, он хватает меня за руку, и мы исчезаем в лесу под покровом дождя.

Глава 16 Видение из моих снов

В лесу — особенно ночью во время грозы — привычно ощущение, что кто-то следит за тобой. Мы ускоряем шаг по направлению к единственному месту, где никто не будет меня искать.

Запыхавшись, я останавливаюсь и поднимаю глаза к старой пещере, где мы развлекались с Адэйр. Обнаженные корни деревьев нависают над входом в нее, как густые брови над темными глазами. Лозы кудзу тянутся по холму бесконечным потоком зеленых слез. Дождь стекает с горы, образуя тонкую завесу над входом.

Рука цепляется за верхнюю перекладину туристической висячей лестницы, которую мы с Адэйр оставили висеть здесь много лет назад. Я опускаю глаза вниз. Прежде чем я успеваю спросить Грача, идет ли он, он подается вперед, его тело съеживается в темное пятно и обращается в ворону. Одно становится другим до того еще, как он касается земли.

Невероятно.

Порыв ветра, хлопанье крыльев, темное пятно — и он снова превращается в человека, а затем протягивает мне руку.

— Выпендрежник, — бормочу я, цепляясь за него. Его хватка становится крепче, когда он подтягивает меня одним быстрым движением.

Мы стоим там лицом к лицу. Свидетелями нам только дождь и наше тяжелое дыханием. Годы обрывочных воспоминаний — вот и все, что у нас когда-либо было. Мы смотрим друг на друга, чтобы оставалось за что держаться следующий отрезок времени.

Я любуюсь возвышающимся надо мной мужчиной. Лунный свет озаряет его бледную, будто мрамор, кожу. Линия подбородка плавная, но выразительная. Сильная. В его глазах глубина, будто, переводя души, он прожил много веков.

Он видение из моего сна. Желание, осознанное и ожившее.

Барабанная дробь моего сердца срывается, когда он поднимает руку и отводит несколько влажных прядей волос от моего лица. От легкого прикосновения перехватывает дыхание. Улыбка Моны Лизы растягивает уголки его рта.

Раскат грома пронзает ночь, разделяя небо. Над головами раздается каскад громких писков и криков.

— Черт!