В час ворон

— Значит, ты не свободен. — Это не вопрос. Это осознание того, что он привязан ко мне, моему дару и зависит от милости вороны.

— Время для меня течет по-странному, и живет большей частью ворона, — признается он.

Но это же совсем не жизнь.

— Эй. — Он машет рукой передо мной. — Я здесь благодаря тебе.

Он прав. Но слова Дэвиса не уходят из головы: «Ты должна перестать цепляться за нее. Так горевать нездорово». Что, если Грач — просто что-то в моей голове, что помогает мне справиться с горем? Я касаюсь его руки, чтобы обрести равновесие.

Он кажется настоящим.

Я замечаю, что «Бронко» Оскара стоит у участка шерифа по другую сторону дороги. Должно быть, мы за разговором не заметили, как он вернулся.

— Не уходи никуда. — Я встаю. Грач тоже. — Может, придется меня спасать.

— Давай на это надеяться.

Он откидывается на спину и обращается в ворону еще до того, как его тело касается земли.

Капли дождя начинают рассыпаться по жаждущему тротуару, когда я пересекаю улицу и иду к участку. Колокольчик сообщает о моем прибытии электрическим жужжаньем — измученным звуком, более капризным, чем даже мой будильник.

Келли Уилсон — женщина, родившая четырех детей и выглядящая, будто готовится к пятому, — не может поверить своим глазам, когда видит меня. К счастью, она разговаривает по телефону, а рядом уже разрывается другой. Я приветственно машу.

Оскар, перебирающий бумаги в коридоре у кабинета, поднимает глаза:

— Что ж, ты сегодня облегчаешь мне работу. Пришла сдаваться? — Его неодобрительный взгляд сообщает все, что нужно знать. Затем он замечает синяк на моей щеке, просвечивающий, несмотря на попытки тети Вайолет его скрыть, и выпрямляется. — Что за черт? — Он берет меня за подбородок, чтобы рассмотреть получше.

— Нападение с нанесением побоев? — пробую я.

Оскар хмурится:

— Это было до или после того, как ты незаконно проникла на частную территорию Ратледжей?

— А если я скажу, что у меня был билет на экскурсию, это поможет? — Я морщусь, жалея, что выкинула смятую брошюрку.

— Помогло бы, держись ты подальше от этой семьи и позволь мне делать мою работу, Уэзерли. Ты сегодня разворошила осиное гнездо. Они вызвали к себе шерифа. Ты якобы ужасно расстроила сестру миссис Ратледж. Расскажешь, о чем речь? — Прежде чем я могу ответить, внимание Оскара переключается на стеклянную дверь. По зданию пробегает свет фар. Он тяжело вздыхает и тихонько выругивается. Блестящий красный «Корвет» Ратледжей паркуется у входа.

— Ребекка и Лорелей приехали оформить запретительный ордер на приближение, — бормочет он. Обычно такими вещами занимается суд, но я уверена, что судья слишком занят рыбалкой. — Я бы на твоем месте молился, чтобы они не выдвинули обвинение.

— Пожалуйста, сначала выслушай меня. — Я кидаю тревожный взгляд на дверь: если они меня здесь увидят, всему конец. — Клянусь, это важно. Я нашла сегодня доказательства, доказательства, которые помогут делу. — Настойчивость в моем голосе останавливает его. Он замечает пластиковый пакет из «Уолмарта» у меня в руке. — Пожалуйста.

Я кладу ладонь на его предплечье. Плечи Оскара расслабляются от моего прикосновения. Использовать наши бывшие отношения, чтобы уговорить его, кажется неправильным, но я в отчаянии.

— Подожди меня там, — он указывает пальцем на кабинет, из которого только что вышел. — И Бога ради, не высовывайся и держи рот на замке. Поняла?

Я показываю, будто застегиваю губы на молнию, и проскальзываю в кабинет ровно в тот миг, когда дверной колокольчик жужжит.

— Здравствуйте, миссис Ратледж. Лорелей. Я заместитель шерифа Торрес. — Тихая пауза, сквозь которую я едва различаю голос Ребекки. — Мне нужно сперва разобраться с одним небольшим делом, но Келли поможет вам заполнить бумаги. Я скоро вернусь. Келли, не могла бы ты проводить их в комнату отдыха и, возможно, принести кофе? Спасибо. — Затем силуэт Оскара падает на матовое стекло двери, и он заходит.

— Лучше бы тебе рассказать мне что-то стоящее.

Он указывает на стул, на который я должна сесть, а сам устраивается на краешке стола. Сложенные на груди руки служат строгим предупреждением.

— Я думаю, что Лорелей Ратледж убила Адэйр, — прорывает меня.

Его привлекательное лицо искажается от раздражения.

— Ты сказала, что у тебя есть доказательства по твоему делу. Дело Адэйр закрыто.

— Что, если я найду что-то, что снова его откроет?

Я притягиваю к себе лежащий на коленях мешок из «Уолмарта». Дождь снаружи набирает силу, громче постукивая по жестяной крыше здания.

Он тяжело вздыхает. От его терпения почти ничего не осталось.

— Слушаю.

— Адэйр знала, что умрет, — вот как я начинаю.

В этом Оскар не сомневается. Он уже знаком с моими способностями и наверняка слышал шепотки о других странностях нашей семьи.