upload

Пожалуйста, не уходи. Не оставляй меня.

100

Эпилог. С. Дж. Робертс.

- Если ты все сказала, - вместо ответа, произнес я.

- Трус, - выплюнула Ливви, - ты можешь подраться. Кинуться на вооруженных

головорезов. Убить. Но не дай Бог тебе проглотить свою долбаную гордость, и

попросить прощение за то, что повел себя как маленький, любопытный засранец.

Я быстро сел.

- Ты думаешь, что я не могу проглотить свою гордость? Да пошла ты! Все, что я

делал целыми месяцами - это проглатывал свою гордость. Прошу у тебя прощения до

тошноты. Трахаю тебя, когда тебе этого хочется. Прилежно веду себя с твоими

друзьями. Жду, пока ты вернешься домой, потому что мне больше нечем заняться. Ты

стала всей моей жизнью! А в это время ты пишешь обо мне. Ты до сих пор видишь во

мне того человека, которым я был. Ты видишь убийцу - красивого внешне и

уродливого внутри. Тогда для чего ты со мной? Для чего я изо всех сил пытаюсь быть

кем-то другим, если ты всегда будешь видеть во мне монстра, разрушившего твою

жизнь? Я следую за тобой по пятам, как влюбленный болван, и изо дня в день

противостою желанию вернуться к тому, что знаю. В такие минуты мне хочется стать

тем человеком, которым я был, потому что он не мог тебя любить. Прежний я никогда

не позволил бы себе такую слабость!

Я прокричал эти слова сквозь боль в горле, что перемешавшись с моими

эмоциями, выплеснулось наружу, грозясь перекрыть мне доступ кислорода. Лицо

Ливви стало равнодушной маской. Меня пробрал озноб до самых костей. У кого она

научилась быть такой холодной? Задаваясь этим вопросом, я уже знал ответ.

- Ты любишь меня? - спросила Ливви, посмотрев мне прямо в глаза. - И когда ты

это понял? Не тогда ли, когда я призналась тебе в любви, а ты ответил, что это было

мило? Или, возможно, когда я убила человека? А может, когда я умоляла тебя не

оставлять меня у границы? Ты понял, что любишь меня, когда я одиноко лежала в

больнице, оплакивая тебя? Когда ты орал о своей любви на всех перекрестках, Калеб?

Я тебя не слышала. Я была слишком занята, пытаясь без тебя, мать твою, дышать.

Занята, убеждая всех и каждого в том, что я не свихнулась, несмотря на то, что

оправдывала своего похитителя. Ну, так, напомни мне. Когда ты произносил эти

слова? Я непременно вернусь назад в прошлое, и успокою сломленную девушку,

которую ты оставил. Твоя любовь успокоит ЕЕ, потому что Я уже не та девушка. Я

научилась без тебя дышать. Узнала, что никому в этой жизни нельзя доверять. И дело

не в том, что ты прочитал мои записи. На это мне наплевать. Рано или поздно, ты бы

все равно их увидел. Дело в написанной тобою записке. И в этом моменте. Дело в

осознании, что в любую минуту ты снова убежишь, оставив меня одну. Тогда как я

могу говорить тебе о своей любви? Как мне снова это пережить?

Я замер на месте. Каждая клеточка моего тела горела от стыда. Ливви была

живучей. Она пережила меня.

Вот тогда я и понял, что был свидетелем не ее равнодушия - это была боль. Ливви

было больно и это было по моей вине.

Я не знал, что происходит, но вскоре все прояснилось: в носу и глазах защипало,

я всхлипнул. Я знал, что Ливви смотрела на меня. И понимал, как нелепо я, должно

быть, смотрелся, и насколько был слабым и сломленным. Но мне было все равно. Мне

нечего было терять.

Я постарался прочистить горло, перед тем, как заговорить.

101

Эпилог. С. Дж. Робертс.

- Я не мог тебе об этом рассказать, Котенок. Я только что закопал... я ведь любил

его.

Я почувствовал, как моя грудная клетка задрожала.

- Кого? - прошептала Ливви.

Она до сих пор была такой равнодушной.

- Рафика, - тихо произнес я.

Ливви вздохнула.

- Почему, Калеб? Ты знаешь, что он сделал.

- Да. Я знаю, что он сделал. Я также знаю, что он не сделал: он никогда не трогал

меня так, как это делали другие.

Часть меня не могла поверить в то, что я собирался с ней об этом говорить. Я

прочитал ее рассказ, и он заставил меня задуматься. Видимо, я почувствовал себя

обязанным рассказать Ливви свою половину нашей истории. Мне нужно было

объяснить ей, что я оставил ее не без веских причин.

- Я был так мал, Ливви. Так беспомощен. Каждый день меня кто-нибудь

насиловал. И это продолжалось до тех пор, пока я не начал убеждать себя в том, что

это было не изнасилование. Я позволял им прикасаться к себе. Позволял им... трахать

себя. Я улыбался тем, кого видел чаще других, воображая, что они могли быть ко мне

неравнодушны. Иначе с чего бы им возвращаться для моего повторного

использования? Со временем, я им поверил. И верил, когда они говорили о своей

привязанности. Верил, когда они обещали мне выкупить меня у Нарви. Я позволял

себе надеяться, что в один прекрасный день стану свободным.

Я услышал собственный всхлип. Этот звук был таким далеким, словно на части