Грінберг. Извиняюсь. Очень извиняюсь. Я понимаю ваше положение. И мне очень-очень досадно, что именно вам я не могу помочь. Именно вам. Но согласитесь сами, товарищ, я иначе не могу. Почему освободить вашего отца и брата и не освободить всех? Потому что они ваши родственники? У меня самого — брат контрреволюционер. Но если его поймают, я не буду стараться освобождать его. Борьба. В социальной войне нет ни отца, ни матери, ни братьев. Братья — все социально угнетенные, враги — все угнетатели. Я понимаю, вы как женщина... И потом стоящая далеко по своему социальному положению от борющихся низших классов.
Софія. Ах, при чем здесь женщина, социальное положение?
Грінберг. Да при том, что нужно иметь мужество в борьбе, товарищ. И нужно быть близким к борющимся, чтобы уметь ненавидеть и интересы их ставить выше родственных связей. Если бы вы были в наших рядах, вы даже не подумали бы о том, чтобы просить за двух... контрреволюционеров, хотя бы они были родственниками. Но вы, конечно, в другом положении... И я, понятно, не могу быть в претензии. Наоборот, вы оказали нам такую услугу, которая...
Софія. Во имя чего же я оказала ее, как вы думаете?
Грінберг. Да, конечно, симпатии ваши...
Софія. Перестанем об этом. Значит, вы решительно отказываетесь помочь мне?
Грінберг. Я не могу этого сделать, товарищ, поймите вы это. Я нарушу свой долг, совершу подлость, измену. Ведь я просто не имею физической возможности выпустить их. Товарищи не дадут все равно, я должен обмануть их, солгать. Поймите, что вы требуете невозможнаго.
Софія. Значит, их расстреляют? Так, как тех? (
Грінберг. Я не знаю, за что их арестовали; может быть, выяснится... Но я лично...
Софія. Хорошо. Довольно. Я понимаю, что вы не можете.
Грінберг. Но уверяю вас, что не могу. Напрасно вы...
С о ф і я. Да верю я! Что же мне делать, Господи?! Ведь не могу я, поймите, не могу я...
Грінберг. Я вас понимаю, я понимаю. Но бывают такия положения, когда...
Входять Гликерія Хвед. і Христя. Гликерія Хвед. в темній великій хустці, в пальто, Христя в чепурненькій шапочці.
Грінберг. Куда? Куда? Кто такие? Зачем?
Софія. Это ко мне. Мать и сестра.
Христя.
Гликерія Хвед.
Грінберг. Товарищ!.. Сударыня, что вы, что вы! Встаньте.
Христя. Мы вас умоляем. Спасите их.
Грінберг.
Софія. (
Грінберг. Сударыня, встаньте, я вас прошу. Поймите же, что я не могу так... О Господи! Но не могу же я, я права не имею.
Христя. Мы вас умоляем, вы можете.
Грінберг. А, черт возьми!
Христя.
Гликерія Хвед.
Христя. А що заплатили тобі? Наші сльози, кров нашу? Що взяла за батька та брата? Га?
Софія.
Христя. А за всю Україну що взяла? Ух, ти, поганка! Своїми руками задушила б тебе.
Гликерія Хвед. (До
Софія. Мамо!.. Я благала, я просила... Я ж усю ніч бігала, шукала...
Христя. Кого шукала? Оцього Юду?
Софія. Я, мамо, буду ще... Я все зроблю...
Входить красногвардеєць з рушницею, з бомбою за поясом.
Красногв.
Христя. О, прислав оборонить тебе од нас!