Unknown

Я смотрю шоу из-за сцены, поражаясь способности ведущих разговаривать и шутить друг с другом, в то время как их продюсер постоянно лает команды в наушники, расположенные у них в ушах.

- Двадцать секунд до следующего сегмента, — предупреждает она их.

Со скоростью аукциониста Роджер отбарабанил: - И именно поэтому я больше не готовлю ужины с индейкой! А теперь у нас есть для вас немного культуры — многообещающий художник из Сан-Франциско! У нее только что прошла первая персональная выставка в галерее Франкл, и она здесь, чтобы рассказать нам о живописи! Давайте тепло поприветствуем Мару Элдрич!

Продюсер подталкивает меня вперед. Я чувствую, как шагаю по сцене, мое тело движется, как марионетка на чьих-то нитях.

Несмотря на то, что меня предупредили, верхний свет давит на меня, как лампы обогрева. Я уже чувствую, что начинаю потеть.

Я забыла, где продюсер сказал мне сесть. Я сажусь на стул, ближайший к Гейл, надеясь, что не ошиблась.

- Приятно познакомиться, Мара!

Роджер гудел, как будто мы еще не встречались. Его зубы и загар, нанесенный спреем, конкурируют с блестящим красным праздничным топом, который носит Гейл, и ее подходящей помадой.

- Теперь я не могу нарисовать фигурку, чтобы спасти свою жизнь!

- Как вы начали заниматься искусством?

Они оба смотрят на меня, глаза блестят, зубы блестят.

Под ярким светом, под приглушенным движением операторов вокруг нас — все пытаются вести себя тихо, но издают едва заметные шарканья и звуки дыхания, которые люди никогда не могут полностью сдержать — я возвращаюсь к тому моменту, когда в последний раз сидел на сцене, как ожидалось, выступит, а мой разум опустел, как решето.

Я почти слышу, как моя мать щелкает мне пальцами, приказывая мне начать.

Я не знаю, что ответить. Я забыла, как говорить.

Тишина затягивается на несколько мучительных секунд.

Я дико оглядываю окрестности, пока они не останавливаются на Коуле.

Он ни капельки не выглядит нервным. Он стоит рядом с продюсером, засунув руки в карманы, и совершенно уверенно улыбается мне. Он произносит: « У тебя есть это».

Я поворачиваюсь к Гейл.

Слова вылетают из моего рта, как будто я их репетировала. - В основном я самоучка. Я никогда не ходила в художественную школу. Но я посмотрела много видео на YouTube и взяла книги из библиотеки.

- YouTube видео! — Роджер смеется. - Если это все, что нужно, то почему я еще не эксперт в гольфе?

Я одаряю его лукавой улыбкой. — Ну, я не пью три пива, когда рисую.

Роджер разражается смехом, а Гейл грозит ему пальцем. — У нее есть твой номер.

- Это правда, — хихикает Роджер. — Чем больше я глотаю, тем больше я пью.

Остальная часть интервью пролетает мгновенно. Вопросы легкие. Я точно знаю, что сказать.

Рекламная пауза — мой шанс сбежать. Роджер и Гейл коротко пожимают мне руку, уже готовясь к следующему сегменту. Продюсер отталкивает меня, говоря:

- Отличная работа! Никогда бы не догадался, что это был твой первый раз.

- Она просто такая милая, — говорю я Коулу, когда мы еще раз проходим через зеленую комнату на пути из студии. — Я замерла в начале.

- Это выглядело так, будто ты думала, — говорит Коул.

- Я не думала. Я была потеряна, пока не посмотрела на тебя.

Коул слегка улыбается. — Ты, должно быть, единственный человек в мире, который находит мое присутствие успокаивающим.

- Поначалу я определенно этого не делала.

— О чем ты подумала, когда посмотрела на меня?

- Я подумала… даже если я облажаюсь, ты не будешь меня смущать. Ты все равно будешь держать меня за руку по дороге домой.

— Я знал, что ты не собираешься все испортить. Ты всегда находишь выход.

Когда мы с Коулом собираем сумки из отеля и возвращаемся в аэропорт, я думаю про себя, что люди не могут всему научиться самостоятельно. Кто-то должен нас учить. Возможно, кому-то необходимо поверить в нас, прежде чем мы сможем поверить в себя.

Нелюбимые дети калечатся, потому что никто не показывает им путь.

Коул для меня гораздо больше, чем просто любовник. Он учитель, которого у меня никогда не было. В каком-то смысле отца у меня никогда не было.

Я краснею, вспоминая, как я назвала его вчера вечером, когда была в полусонном состоянии. Я никогда раньше никого не называл этим словом.

Я не хочу быть еще одной испорченной девочкой, у которой проблемы с отцом.

Но боже, как здорово иметь папу.

Возвращение в Сиклифф похоже на возвращение домой. Я бегу впереди Коула в дом, практически перепрыгивая ступеньки. Распахнув двери и вдыхая этот знакомый аромат, все больше смешивающийся с моим собственным шампунем, моими духами и старыми книгами, Коул позволил мне поставить их на полку в гостиной, хотя потрепанные книги в мягкой обложке контрастируют с его книгами в твердом переплете и кожаных переплетах..

Я готовлю ужин для нас обоих, с удовольствием пользуясь медными кастрюлями с толстым дном и деревянными ложками Коула. Почти ничего в этом доме не сделано из пластика. Даже те предметы, которые Коул никогда не использует, высочайшего качества, как для украшения, так и для ранее маловероятной вероятности того, что кто-то действительно воспользуется кухней.