Unknown

Рэндалл не может отказаться от приза. Он облизывает губы, сжимая пиво, как гранату. Потом он о чем-то думает.

-У меня есть фотография ее мамы, трахающей какого-то нациста.

Я ухмыляюсь.

- Это похоже на сделку. Принесите его в мой номер в отеле.

- Неа.

Рэндалл качает головой.

-Я не могу ехать так далеко. Я снял хижину в пятнадцати минутах отсюда. Ты можешь следовать за мной.

- Даже лучше.

15

Мара

Коул будит меня рано, уже с ясными глазами и только что принявшим душ. Он совсем не выглядит уставшим, а бодрым.

- Вставай, соня, — говорит он. - Пришло время твоего телевизионного дебюта.

Он уже приготовил для меня черничные булочки и латте, теплые и свежие.

— Во сколько ты проснулся? — говорю я, вставая с кровати.

Я все еще немного не в себе после Ambien, хотя мое тело теплое и расслабленное.

- Я вообще не спал, — говорит Коул.

- Что? Почему нет?

- Нет смысла, когда нам пришлось вставать так рано. Я вздремну позже, если захочу.

Я думаю, это имеет смысл. Коул редко ложится спать раньше полуночи, так что отдых длился максимум несколько часов.

Я бы не была такой бодрой при нулевом сне, но для него это хорошо.

Я забираюсь в душ, наслаждаясь горячими, струящимися струями, что кажется особенно чувственным после спячки.

- Как ты думаешь, что мне надеть?» Я приоткрываю стеклянную дверь, чтобы позвать Коула.

- Что ты принес?

- Синее платье и бархатный комбинезон.

- Надень комбинезон. Это сексуальнее.

- Хочу ли я быть сексуальной?

Я мою голову шампунем, закрыв глаза и пытаясь представить себе оба наряда. Мне очень нравится этот комбинезон, но я не хочу произвести неправильное впечатление. Мир гораздо строже относится к женщинам, чем к мужчинам, когда дело касается нашей внешности и одежды. Особенно, когда вы соревнуетесь в сфере, где доминируют мужчины.

Коул заходит в ванную и прислоняется к дверному косяку, чтобы видеть меня.

- Какую одежду тебе нравится носить? Что тебе больше всего нравится?

Я рассматриваю, стоя на месте под брызгами.

- Комбинезон.

- Вот и все.

Я не привыкла, чтобы кто-то со мной соглашался, поддерживал мои решения. Я не чувствую себя облажавшейся с Коулом. И я не так сильно переживаю из-за маленького выбора. Такое ощущение, что на самом деле не имеет значения, что я ношу — все будет хорошо.

- Я с нетерпением жду этого, — признаюсь я, выходя из душа и энергично вытирая волосы полотенцем.

- Конечно же. Это увлекательно.

Коул в самом приподнятом настроении, которое я когда-либо видела. Его темные глаза скользят повсюду одновременно, и он не может сдержать ухмылку, сунув мне в руку булочку.

- Ешь, пока она горячая — это чертовски вкусно.

Я смеюсь.

- С каких это пор ты ешь булочки?

- Теперь я ем все.

Он подмигивает мне. - Помнишь вчерашний вечер?

Все это возвращается ко мне в спешке. Я кричу от смеха и возмущения.

- Не говори об этом!

Он усмехается, хватает меня и притягивает к себе, не заботясь о том, что я еще не совсем высохла и мое влажное тело пятнает перед его рубашки. Он целует меня, его рот приятно теплый от кофе.

- Сегодня ты его убьешь, — говорит он. - Не могу дождаться, чтобы посмотреть.

Как всегда, Коул прав.

Все переживания пролетают быстрыми вспышками, как снимок.

Мы мчимся по студии с молниеносной скоростью, и у меня едва хватает времени, чтобы разглядеть ярко освещенные сцены и суетливые столы, полные людей, прежде чем я снова нахожусь в прическе и макияже, с бумажным нагрудником, заткнутым в вырез декольте. мой бархатный комбинезон, чтобы защитить мою одежду от толстого слоя пудры, падающей мне на лицо.

- Не волнуйся, — говорит мне визажист. — Кажется, что его много, но под прожекторами его вообще не видно.

Хозяева проходят мимо, чтобы представиться. Я мало смотрю телевизор, но видел отрывки с Роджером Робертсом и Гейл Мейсон, которые ведут утреннее шоу DBS большую часть десятилетия. Как и большинство знаменитостей, они намного ниже ростом, чем можно было бы ожидать. Роджер едва выше меня, а Гейл настолько миниатюрна, что ее можно было бы принять за пятиклассницу, если бы вы увидели ее только сзади, и ее взъерошенные волосы не выдали ее.

Оба накрашены еще больше, чем я, их микрофоны уже закреплены на месте, а под мышками спрятана папка с подсказками.

— Где твой берет?

Роджер поддразнивает меня своим голосом телеведущего.

Я задавался вопросом, включил ли он это для камеры, но похоже, что он всегда говорит на максимальной громкости и с тщательной произношением.

- Она не мим!

Гейл смеется. Затем, похлопав меня по руке: - Увидимся через минуту!

Продюсер дает мне краткое изложение шоу, включая момент, когда меня выведут на сцену, и несколько вопросов, которые мне зададут.

- Мы покажем слайды ваших картин на экране телевизора позади вас, — объясняет она.

— Верно, да, — я киваю, как будто понимаю, в то время как яркий свет, яркие цвета и десять разных разговоров кричат на меня со всех сторон.

Коул остается спокойным и устойчивым, его высокая темная фигура настолько знакома мне, что я смотрю на него в поисках утешения каждый раз, когда мое беспокойство грозит взорваться.