Я наклоняю голову в жесте, который не означает ни "да", ни "нет".
— Неожиданный брак по расчету — не самое худшее, что когда-либо случалось со мной. Я выживу.
— Держу пари, что так и будет. — Некоторое время она размышляет, затем говорит: — Значит, тебя не беспокоит эта история с браком по расчету?
— Беспокоит — одно из тех слов, которые могут иметь много разных значений.
Спустя мгновение, наблюдая за мной поверх края своего бокала, она делает глоток и произносит: — Из тебя бы вышел превосходный политик.
Это заставляет меня смеяться.
— Я высокопоставленная женщина в одной из Пяти семей Нью-Йорка. Я превосходный политик.
Она спускает ноги со стола и наклоняется, чтобы получше разглядеть меня, уперев локти в бедра.
— Он тебе нравится, не так ли?
Мне приходится сделать паузу, чтобы подумать над ответом. Я говорю правду.
— По большей части, да, — тихо отвечаю я. Когда она довольная улыбается, я добавляю: — Хотя его настроение меняется довольно резко.
Она машет рукой в воздухе.
— Он через многое прошел в последнее время.
Я могу сказать, что она тут же пожалела о том, что сказала. Откинувшись на спинку дивана, она скрещивает ноги и пьет вино, разглядывая абстрактную картину на стене, которая, кажется, внезапно очаровала ее. Такое избегающее поведение прямого и уверенного в себе человека говорит мне, что, через что бы ни пришлось пройти Куинну в последнее время, она не хочет мне об этом рассказывать.
Что, конечно, заставляет меня отчаянно узнать. Я говорю: — Я понимаю, что ты его друг. Я не буду просить ставить себя в положение, когда ты чувствуешь, что поступила бы нелояльно, предав его доверие. Но если ты можешь сказать мне что-нибудь, что могло бы помочь понять его, я была бы признательна.
Она переводит взгляд в мою сторону. Ей требуется время, чтобы собраться с мыслями. Затем она говорит: — Это его история, которую он должен сам рассказать, но я могу сказать вот что: ему причинили боль.
Я киваю.
— Он сам мне это сказал. Именно по этой причине он хотел брака по договоренности.
Ободренная тем, что я уже знаю, она распрямляет ноги и поворачивается ко мне всем телом.
— Так он рассказал тебе о моей сестре Райли?
У меня есть доля секунды, чтобы решить, как ответить. Я вспоминаю, что Джанни рассказал мне в ночь вторжения в дом о том, что сестра жены босса мафии забеременела от своего русского похитителя, и решаю пройти серую черту между правдой и ложью.
Глядя на свои руки, я говорю: — Я знаю, что она беременна от босса московской братвы.
— Да. В чем Паук винит себя.
Пораженный этим, я поднимаю взгляд.
— Почему он винит себя?
— Он был ее телохранителем, когда ее похитили. К тому же, ты знаешь, у него были к ней чувства… — Она замолкает, затем корчит гримасу. — Ты не знала об этой части.
Я сохраняю совершенно бесстрастное выражение лица, когда спрашиваю: — Как давно это было?
Она морщит нос.
— У меня такое чувство, что, возможно, я и так сказала слишком много.
Игнорируя это, я обдумываю услышанное. Если ее сестра все еще беременна, это означает, что бы ни случилось, это было в течение последних девяти месяцев.
Итак,
Он был влюблен в нее. Он
Вот к чему было это утро. Перемена его настроения, его молчание, его необъяснимые хмурые взгляды.
Он женился на мне, занимался со мной любовью и просыпался со мной, заменяя женщину, которую он действительно хочет.
Меня подташнивает. Глупо, стыдно и тошнит.
Неделю назад это не причинило бы боли. Я бы ничего не почувствовала. Но прошлая ночь казалась мне такой реальной. Вся страсть и эмоции, которые мы разделяли, были такими чертовски
Прямо сейчас я чувствую себя так, словно стала объектом злой космической шутки. Потому что независимо от того, как я могу относиться к тому, что мой новый муж влюблен в другую женщину, мне чертовски не повезло. Я ничего не могу с этим поделать.
Есть контракт. В присутствии четырехсот свидетелей были произнесены клятвы. Что еще хуже, я обменяла свою свободу, а Куинн позволил Лили уйти с Хуаном Пабло, как будто это ничего для него не значило. Он бы сделал это в любом случае. Поскольку теперь я знаю его немного лучше, я понимаю, что если бы только он знал о Хуане Пабло до того, как женился на мне, он бы расторг контракт и ушел.
Все мы были бы свободны.
Все это проносится у меня в голове за считанные удары сердца. Слоан с озабоченным видом ждет моей реакции, но я натягиваю улыбку и успокаиваю ее. Потому что, как она сказала, из меня вышел бы отличный политик. Я могу лежать, улыбаться и махать рукой, когда внутри мне хочется умереть.