Unknown

 - Я благодарен вашему высочеству, - сказал курьер, - но я здесь не задержусь. Я не жду ответа, моей единственной целью было выполнение поручения относительно этого письма - я должен был вручить его лично вам в руки.

 - Как вам будет угодно, сэр. Вы - единственный хозяин своему времени, но нам не нравится, когда незнакомцы выходят из наших ворот, а над разводным мостом еще раздается эхо их шагов, когда они входили в замок.

 Князь и Вивиан снова остались одни. Его высочество был удивлен и взволнован, читая письмо. Наконец, он сложил его, спрятал в нагрудный карман и попытался возобновить разговор, но попытка была столь же безуспешна, сколь очевидна. Мгновение спустя он снова достал письмо и вновь прочел его с теми же эмоциями, что и при первом прочтении.

 - Боюсь, я вас утомил, мистер Грей, - сказал его высочество, - неблагоразумно с моей стороны забывать, что вам необходим отдых.

 Вивиан с радостью воспользовался возможностью пойти отдохнуть, поэтому он сразу же понял намек и пожелал его высочеству приятных снов.

 

 

 ГЛАВА 4

 

 Лишь отважному путешественнику ведома роскошь сна. Нет в мире большего заблуждения, чем расхожая мысль о том, что сладкий сон - награда труженика. Конечно, регулярный физический труд может обеспечить нам крепкий, здоровый, освежающий сон, которому мешают лишь мысли о монотонных обязанностях завтрашнего дня, но как спят другие великие труженики этого трудолюбивого мира? Где сладкий сон политика? После изнурительных часов в конторе и усталости в Парламенте он добирается к своей подушке и получает короткую лихорадочную ночь, ему мешает уснуть радость триумфа и страх ответной реакции. Где сладкий сон поэта? Все мы знаем, как раздражают расхожие сны, состоящие из бессвязных образов нашей повседневной жизни, в них действуют личности, которых мы знаем, в целом их поведение, кажется, регулируют принципы, которые мы в состоянии понять. Должно быть, намного больше обессиливает и разрушает сон человека, мечтающего о воображаемом мире! Он просыпается разгоряченным и взволнованным, чтобы скорбеть о каком-то впечатляющем ночном происшествии, которое, тем не менее, забыл, или пытается вспомнить какой-то необъяснимый сюжет, явившийся во сне и ускользнувший из памяти, как только поднялись веки. Где сладкий сон художника? Юриста? Где в действительности сладкий сон любого человека, которому завтрашний день принесет новые обязанности? Сон - враг Заботы, а Забота - постоянная спутница регулярного труда, умственного или физического.

 Но ты, о путешественник, ты, путешественник, склонный к авантюрам, не тревожащийся о будущем, забывший о прошлом, разум твой открыт миру, мир открывает тебе всё свое безмерное разнообразие, в немалой мере благодаря использованию любой мелкой частности или возможности, ты истощен сладостной усталостью, каждый день дарует тебе новые средства из новых источников, ты понимаешь, что фортуна завтрашнего дня не подвластна благоразумию, тебе вовсе не интересно, что за фортуна это может быть, ты движим доводами рассудка, которые абсолютно невозможно подкрепить доказательствами, ты с равной легкостью чувствуешь себя в королевском дворце и в горной хижине, ты с равной беспечностью относишься к ужасам и возможностям, которые дарует буря и бандиты, поскольку видишь здесь удобный случай найти защиту и развлечения: путешественник - это человек, садящийся в седло вьючного мула со смесью горячности и хладнокровия, он погружается в покой, где ему никогда не будут напоминать о договоренностях или делах завтрашнего дня, о дуэлях, браках, обедах - трех угрозах для мужчины, поскольку он имел несчастье родиться смертным; путешественник просыпается не для того, чтобы воевать с заботами, но лишь для того, чтобы почувствовать, что он проснулся еще более свежим и бодрым, чем был прошлой ночью, и будь что будет - он в любом случае увидит новые лица и сымпровизирует неотрепетированную роль на новой сцене.

 Сейчас мы настроены на философский лад и нижайше извиняемся за громкий старомодный храп, раздающийся из голубой комнаты пять минут спустя после того, как Вивиан Грей зашел в эти самые удобные из апартаментов. Примерно двенадцать часов спустя он бранил Эспера Георга за то, что тот осмелился разбудить его столь рано, абсолютно не понимая, что насладился чем-то большим, чем двадцать минут сна.

 - Мне не следовало заходить в комнату, сэр, но все уже собрались. Они были в сборе уже в шесть часов утра, сэр, во всяком случае - большинство. Князь уехал, не знаю, уехал ли он с ними, но мастер Рудольф передал мне - я завтракал с мастером Рудольфом. Матерь Божья! Куда мы попали!

 - К делу: что с князем?

 - Его высочество покинул замок, сначала вызвав к себе мастера Рудольфа, ваша светлость, вы бы только видели мастера Рудольфа подшофе прошлой ночью: его носило во все стороны, как палтуса в бурю.

 - Что насчет князя?

 - Сэр, князь велел передать вам это письмо.