Количественное рассмотрение всех явлений в природе и человеческой истории предполагает такое обобщение, которое Гегель называл снятием определенности наличного бытия [11]. И такое снятие определенности не является чисто мыслительной операцией. Суть не в том, что мы это делаем в мышлении, а в том, что все процессы реально подводятся под такое обобщение и отнюдь не только в мысли, а в предметно-практической деятельности человека по преобразованию природы, которую, как известно, можно преобразовывать только действуя по ее же собственным законам. Количество — категория, отражающая существенную сторону природы в ее изменчивости и в деятельности человека, изменяющего природу. Тут в общем-то нет ничего нового. Категории — миллионы раз повторенные формы человеческой деятельности. Мы не только в мышлении, но и на практике сравниваем, соотносим, допустим, время жизни вирусов, протекания процессов в организме человека и время, характерное для чисто социальных процессов и т.д. При таком сравнении мы берем пространство и время как качественно-однородные.
По-другому дело обстоит, когда мы берем время со стороны его специфики, например, рабочее и свободное пространство/время, это два разных качества, то есть две различные определенности. Сравнение их с чисто количественной стороны нивелирует их специфику, разницу между ними.
Категория абстрактного труда как субстанции стоимости фиксирует это реальное обезразличивание определенности деятельности. «Тем самым время утрачивает свой качественный, изменчивый, текучий характер: оно застывает, становится континуумом, точно ограниченным и заполненным количественно измеримыми «вещами» (овеществленными, механически объективированными, неукоснительно отделенными от совокупной личности человека «результатами» труда рабочего): время становится пространством. В таком абстрактном, поддающемся точному измерению, ставшем физическим пространством времени как в окружающем мире [Umwelt], во времени, которое является одновременно предпосылкой и следствием научно-механически разложенного и специализированного создания объекта труда, субъекты тоже должны быть рационально разложены в соответствии с этим положением дел» [8], — подмечает Лукач.
Такое положение вещей в капиталистическом обществе вообще является основой виртуализации социального пространства-времени. Первоначально пространство-время жизни людей абстрагируется и функционирует отдельно от них, выступая по отношению к ним как характеристика не их жизни, а
Уже расчлененная капиталом как господствующим общественным отношением индивидуальная и общественная психика (Выготский специально подчеркивал, что их нельзя противопоставлять друг другу) превращается в своем функционировании в нерабочее время, в поток потребления законченных частичных продуктов. Со стороны производства в подразделении III происходит “наложение” друг на друга пространства/времени производства промежуточных продуктов этой сферы и пространства/времени производства социального эффекта, то есть конечного продукта. Сам труд в производстве промежуточных продуктов третьего подразделения организован по-капиталистически с соответствующими ему особенностями пространства/времени, описанными выше. Однако сама эта сфера должна производить соответствующим образом организованные “практики”. Рассчитываемая трудовая нагрузка сохраняется, калькуляция совершенствуется, но в третьем подразделении она дополнительно предполагает учет в какой-либо форме времени, потраченного на производство социального эффекта