Unknown

В организованные капиталом формы общественного сознания, где сознание уже объективировано и противопоставлено индивидам, не имеющим субъектности, проникает производственная виртуализация. Далее формы общественного сознания все больше превращаются в дифференцированные потоки различных внутренне законченных и не связанных между собой продуктов, или связанных как серии одного и того же “сериала”. Их производители конкурируют за абстрактное, лишенное различий время потребителей. Соответствующим образом выстраиваются производственные процессы внутри самих “фабрик”, работающих в сфере общественного сознания.

Особую роль приобретает монополия не только на само производство, но и монополия на агрегирование. Культурная гегемония капитала осуществляется через эту монополию. Чтобы функционировать, идеальный продукт должен попасть в систему агрегирования, которая монополизировала само взаимодействие между людьми. Она независимо от воли, сознания и самочувствия (самоидентификации) индивидов диктует им способы их связи между собой, направленность на те или иные потоки информации.

Попадающий в этот поток готовый идеальный продукт должен соответствовать требованиям агрегатора, которые в свою очередь являются выражением независимой от агрегатора логики воспроизводства капитала. То, что попадает в такой агрегатор, должно быть законченным продуктом, обезразличенным по отношению к его качественной определенности. Способ потребления идеального, заданный агрегаторами, определяет характеристики продукта, которыми он должен обладать, чтобы в этой системе ему обеспечивалось социальное функционирование. Таким образом, как сам продукт, так и его создатель поддается количественному сравнению с другими такими же качественно безразличными продуктами этой сферы и создателями этих продуктов. Например, виртуализируясь, наука обрастает всякими мерками эффективности, такими как количество публикаций в рецензируемых изданиях, индексами цитирования (то есть мерилом взаимодействия по поводу продукта) и прочими чисто количественными мерками эффективности, не имеющими никакого отношения к содержанию знания, и абсурдными, если смотреть со стороны содержания. Это очевидно даже для участников процесса, тем не менее, они вынуждены играть “по правилам” институциональных форм науки как формы общественного сознания.

То же самое происходит во всех сферах общественного сознания, куда проникает виртуализация, и где “включается” логика производства потребления. Везде осуществляется тотальное содержательное обезразличивание и тотальная фрагментация. Причем не нужно думать, что это какие-то сознательные козни объединенного класса капиталистов, направленные против пролетариата, или что агрегирование имеет, как и вообще производство фрагментов индивидов, какую-то другую цель, кроме получения доли в прибавочной стоимости, произведенной обществом. Напротив, даже прямая пропаганда класса буржуазии, чтобы быть успешной, должна в современных условиях строиться по логике производства потребления, которую определяет капитал как общественное отношение.

Наиболее ярко виртуализация сознания проявляется в сфере массовой культуры. Собственно, эта сфера и появилась в процессе виртуализации общественного сознания и характерна именно для эпохи виртуализированного капитализма. Здесь лишенное качественных различий так называемое свободное пространство-время человеческой жизни, идущее на потребление идеальных продуктов, непосредственно (неопосредованно) встраивается в цепочки производства прибавочной стоимости, то есть в производство индивидов как потребительной стоимости для капитала. Массовая культура “показывает” остальные сферы общественного сознания со стороны виртуализации в наиболее чистом виде.