Unknown

– Мужчины? – спросила она и позволила себе немного позабавиться, выделяя это слово. – Я работала с мужчинами раньше. И умею с ними ладить.

Брианна посмотрела на него, не говоря ни слова. «Я знаю, как убить человека, – подумала она. – И знаю, насколько это легко сделать. А ты – нет». Она не осознавала, что у нее сменилось выражение лица, но Кэмпбел слегка побледнел и отвел взгляд. На долю секунды ей стало интересно, отведет ли Роджер взгляд, если увидит это же в ее глазах. Но не было времени думать о подобных вещах.

– Почему бы вам не показать мне одно из рабочих мест? – спросила она мягко. – А потом еще поговорим.

В ВОСЕМНАДЦАТОМ ВЕКЕ церковь Святого Стефана использовалась как временная тюрьма для пленных якобитов. По некоторым сведениям, двое из них были казнены на кладбище. «Не самое плохое, что ты последним видишь на земле», – полагал Роджер. Одновременно ниспадающие в море широкая река и бескрайнее небо несли неизменное ощущение покоя, как и ветер, и облака, и вода, несмотря на их постоянное движение.

«Если ты когда-либо обнаружишь себя в центре парадокса, можешь быть уверен, что стоишь на краю истины», - однажды сказал ему его приемный отец. «Ты можешь не понимать, что это означает, – добавил он с улыбкой. – Но она где-то рядом».

Пастор церкви Святого Стефана, доктор Уизерспун, тоже мог поделиться несколькими афоризмами.

«Когда Бог закрывает дверь, он открывает окно». Да. Проблема была в том, что это конкретное окно открывалось на десятом этаже, и Роджер не был уверен, что Бог снабдит его парашютом.

– Что скажешь? – спросил он, посмотрев в дрейфующее над Инвернессом небо.

– Прошу прощения? – произнес испуганный могильщик, выскочивший из-за надгробия, за которым он работал.

– Простите, – Роджер неловко взмахнул рукой. – Просто… разговариваю с собой.

Пожилой мужчина кивнул понимающе.

– Да, да. Тогда все в порядке. Вот если вы начнете получать ответы, тогда стоит поволноваться, – хрипло посмеиваясь, он удалился из вида.

Роджер продолжил свой спуск с верхнего кладбища к улице, медленно возвращаясь к парковке. Что ж, первый шаг сделан. Он сильно опоздал с этим. Бри была абсолютно права – он был трусом, но он сделал это.

Сложности все еще не преодолены, но большим облегчением была уже хотя бы возможность поделиться ими с кем-то, понимающим и сочувствующим.

«Я буду молиться за вас», – сказал доктор Уизерспун, пожимая ему руку на прощание. И это тоже было утешением.

Он начал подниматься по промозглым бетонным ступеням автомобильной парковки, выискивая в кармане ключи. Не сказать, что он был полностью в мире с самим собой, но уже чувствовал себя намного миролюбивее по отношению к Бри. Теперь он мог вернуться домой и сказать ей...

Нет, черт возьми. Не мог. Пока нет. Он должен был убедиться.

Нет нужды проверять: он знал, что прав. Но ему нужны были факты на руках, чтобы суметь доказать Бри.

Резко крутанувшись на пятках, он прошел мимо озадаченного сторожа парковки, который следовал за ним, перешагнул две ступеньки за раз и направился по Хантли-стрит, как будто ступал по раскаленным углям. Остановившись ненадолго на улице Фокс, Роджер покопался в кармане в поисках монет и позвонил из телефонной будки в Лаллиброх. Энни ответила на звонок в своей обычной грубоватой манере, говоря: «Да-ас-с-с?» с такой резкостью, что это прозвучало не иначе, как вопросительное шипение.

Он не стал упрекать ее за манеру отвечать по телефону.

– Это Роджер. Передай хозяйке, что я отправляюсь в Оксфорд, выяснить кое-что. Буду ночевать там.

– Мммфм, – ответила она, и повесила трубку.

ЕЙ ХОТЕЛОСЬ УДАРИТЬ Роджера по голове тупым предметом. Возможно чем-то вроде бутылки шампанского.

– Куда он отправился? – переспросила она, хотя ясно расслышала Энни МакДональд, которая поджала оба узких плечика до уровня ушей, показывая, что понимает риторический характер вопроса.

– В Оксфорд, – повторила она. – В Англию.

Тон ее голоса выражал абсолютную возмутительность поступка Роджера. Он не просто ушел, чтобы поискать что-то в старой книге, что уже было бы достаточно странно, (хотя эти ученые творят, что хотят) он без предупреждения бросил жену и детей и укатил в другую страну!

– Сам сказал, что приедет домой завтра, – добавила Энни с большим сомнением. Она достала бутылку шампанского из бумажного пакета, осторожно, как будто та могла взорваться. – Должна ли я поставить это в лед, как вы думаете?

– Поставить в... нет, не ставь его в морозильную камеру. Просто в холодильник. Спасибо, Энни.

Энни исчезла в кухне, а Брианна на мгновение остановилась в продуваемом насквозь холле, стараясь взять свои чувства под строгий контроль, прежде чем встретиться с Джемом и Мэнди. Дети - это дети, они как ультрачувствительный радар во всем, что касается их родителей. Они уже знали, что что-то случилось между ней и Роджером. Когда отец внезапно исчезает, не приходится рассчитывать на ощущение уютной безопасности. Он хотя бы сказал им «до свидания»? Уверил их, что вернется? Нет, конечно, нет.