Unknown

Она не стала бы. Или стала бы? «Нет», – уверял он себя. Беременеть от одного, чтобы затем убеждать отца позволить ей выйти замуж за другого? Очень сомнительно. Хэл выдал бы ее замуж за виновного, даже прежде, чем она успела бы рот открыть. Разве что, конечно, она не выбрала кого-то невозможного для данного дела: женатого человека, например, или... но это же вздор! Как бы отреагировал Уильям, явись она в Америку, беременная от другого мужчины?

Нет. Даже Брианна Фрейзер МакКензи – до ужаса прагматичная женщина изо всех, кого он когда-либо знал – не сделала бы ничего подобного. При мысли о величавой миссис МакКензи он слегка улыбнулся, вспоминая ее попытку шантажом женить его на себе, будучи беременной от кого-то, но определенно не от него. И он постоянно задавался вопросом – а на самом деле был ли этот ребенок от ее мужа? Возможно, она бы смогла. Но не Дотти.

Определенно – нет.

ГЛАВА 16

НЕВООРУЖЕННЫЙ КОНФЛИКТ

Инвернесс, Шотландия

Октябрь 1980

СТАРАЯ ВЫСОКАЯ ЦЕРКОВЬ Святого Стефана (Высокая церковь (англ. Highchurch) – направление в протестантизме, стремящееся к сохранению дореформационного традиционного богослужения – прим. пер.) безмятежно стояла на берегу реки Несс. Выветренные камни ее погоста свидетельствовали о благочестивом умиротворении. Роджер осознавал это спокойствие, но не ощущал его сам.

Кровь все еще пульсировала в висках и, несмотря на прохладный день, воротник рубашки от усилий стал влажным. Он шел от парковки на Хай-стрит и, казалось, просто за секунды пожирал расстояние – каждым яростным шагом. Она назвала его трусом, о Боже. Она обозвала его еще много как, но уязвило именно это - и она это знала.

Схватка началась вчера после ужина, когда Бри, поставив заскорузлую кастрюлю в старую каменную раковину и сделав глубокий вдох, повернулась к нему и сообщила, что прошла собеседование на работу на Северо-Шотландской гидроэлектростанции.

– Работу? – глупо переспросил он.

– Работу, – повторила она, сощурившись.

Он чуть было не сказал: «Но у тебя есть работа», успев заменить это на довольно мягкое, как ему казалось: «Зачем?»

Неспособная к тихой дипломатии, она вперила в него пристальный взгляд и сказала:

– Потому что одному из нас нужно работать, и если ты не собираешься этим заняться, то, значит, должна я.

– Что ты понимаешь под «нужно работать»? – спросил он. Проклятье, она права, он – трус, потому что чертовски хорошо знал, что она имеет в виду. – Нам пока хватает денег.

– Пока, – согласилась она. – На год или два. Может больше, если будем аккуратны. И ты считаешь, мы должны просто сидеть на задницах, пока деньги утекают? А что потом? Потом начнешь думать, чем нужно заняться?

– Я уже думал, – процедил он сквозь зубы. По правде говоря, он ничем другим в эти месяцы и не занимался. Была еще книга, конечно. Он записал все песни, которые перенес в памяти из восемнадцатого века, и снабдил их комментариями. Однако это едва ли было работой, и не принесло бы много денег. Но большую часть времени он размышлял.

– Да? И я тоже.

Она развернулась к нему спиной и открыла в раковине заглушку, словно вытекающей водой хотела смыть все, что Роджер мог сказать в ответ. А может быть просто отвлеклась, чтобы постараться взять себя в руки. Вода сбежала, и Бри повернулась снова.

– Послушай, – начала она, стараясь говорить рассудительно. – Я не могу больше ждать. Не могу оставаться вне игры годами, а потом в любое время заскочить обратно. Прошел почти год с того времени, когда у меня была последняя работа консультантом, я не могу больше ждать.

– Ты никогда не говорила, что собираешься вернуться на постоянную работу.

Когда с Мэнди было все в порядке и ее выписали из больницы, Брианна выполнила пару небольших заказов в Бостоне: короткое консультирование проектов, которые нашел для нее Джо Абернати.

«Послушай, парень, – доверительно сказал Джо Роджеру, – она неусидчивая. Я знаю эту девочку, ей необходимо двигаться. Она была сосредоточена на малышке день и ночь, вероятно, с момента ее рождения; была заперта в больницах с врачами, а сейчас неделями приклеена к детям. Ей нужно отвлечься от собственных мыслей».

«А мне нет?» – подумал Роджер, но не сказал этого.

Пожилой мужчина в плоской кепке пропалывал землю вокруг одного из надгробий: мягкая масса вырванной с корнем зелени лежала на земле возле него. Он посмотрел на Роджера, когда тот остановился у стены, и приветливо кивнул ему, но не заговорил.

Роджер хотел сказать Брианне, что та была матерью. Хотел сказать что-то о близости между ней и детьми, что она нужна им так же, как воздух, и еда, и вода. Он порой завидовал тому, что не нужен им настолько основательно. Как она может отвергать этот дар?

Что ж, он попытался сказать что-то в таком роде. Результатом стало то, чего можно ожидать от зажженной спички в наполненной газом шахте.

Роджер резко развернулся и пошел прочь с церковного двора. Он не мог говорить с пастором прямо сейчас – более того, он вообще не мог говорить. Сначала необходимо остыть – вернуть свой голос.