Unknown

В окнах Аргус-Хауса все еще горел свет: даже сквозь задернутые шторы на влажную мостовую пробивалось слабое мерцание. Валил густой снег, который землю пока еще не покрыл, но была велика вероятность, что карета может задержаться – наверняка она станет медленно тащиться по грязным топким дорогам.

Кстати о каретах: сердце у лорда Джона болезненно ёкнуло, когда он увидел стоявший в порт-кошере (крытые въездные ворота для кареты или коляски – прим. пер.) потрепанный экипаж, скорее всего принадлежащий доктору.

Как только лорд Джон постучал, ему тотчас открыл дверь полуодетый лакей, спешно заправлявший ночную рубашку в бриджи. И как только он узнал Грея, его обеспокоенное лицо немного расслабилось.

– Герцог…

– Ночью было очень плохо, милорд, но сейчас – легче, – лакей – его звали Артуром – перебил Грея, отступив назад, чтобы впустить его. Затем, отряхнув снег, снял с его плеч пальто.

Не дожидаясь приглашения, Грей кивнул и направился к лестнице, где встретил спускавшегося худого седого мужчину – доктора, узнаваемого по сумке в руке и черному, плохо пахнущему сюртуку.

– Как он? – потребовал Грей ответа, схватив за рукав доктора, когда тот достиг лестничной площадки. Возмущенный лекарь отшатнулся, но потом, увидев в отсвете бра лицо Грея и осознав его сходство с Хэлом, пригладил свои взъерошенные перья.

– Немного лучше, милорд. Я пустил ему кровь, три унции – ему стало заметно легче дышать.

Грей отпустил рукав и, чувствуя, как стеснило грудь, побежал вверх по лестнице. Дверь в покои Хэла была открыта, и Грей тут же вошел, испугав служанку. Та выносила закрытый крышкой ночной горшок, поверх которого была изящно накинута салфетка, красиво вышитая большими блестящими цветами. Ринувшись мимо служанки, Грей кивнул, извинившись, и вошел в спальню брата.

Хэл сидел, опираясь на валик из подложенных под спину подушек, и выглядел почти мертвым. Рядом с ним находилась Минни, ее приятное круглое лицо осунулось от тревоги и бессонницы.

– Я смотрю, вы даже испражняетесь с шиком, Ваша Светлость, - заметил Грей, присаживаясь на кровать с другой стороны.

Открыв одно серое веко, брат взглянул на него. Лицо, может, и напоминало череп, но светлый пронзительный взгляд был живым Хэлом, и Грей почувствовал, как по груди волной разлилось облегчение.

– О, ты про тряпицу? – произнес Хэл слабо, но отчетливо. – Это Дотти. Она отказывается выходить в свет, даже несмотря на мои заверения, что если я пойму, что умираю, то обязательно дождусь ее возвращения, чтобы сделать это, - он замолчал, чтобы вздохнуть – слабый свистящий звук – затем кашлянул и продолжил. – Слава Богу, она не из тех, кто ударяется в набожность, да и музыкальных талантов у нее нет, зато жизненной энергии столько, что она представляет угрозу для кухарок с поварами. Так что Минни усадила ее за рукоделие, чтобы дать выход ее неуемному темпераменту, который она от матери и унаследовала, ты же знаешь.

– Прости, Джон, – извиняясь, сказала ему Минни. – Я отправила ее в постель, но видела, что свечка у нее еще горит. Думаю, в данный момент она работает над парой домашних тапочек для тебя.

Грей подумал, что, какой бы рисунок она не выбрала, домашние тапочки были бы вполне безобидными, и тут же сказал об этом.

– До тех пор, пока она не начнет вышивать для меня пару кальсон. Ну, знаешь, узелки…

Это заставило Хэла рассмеяться, отчего он ужасно закашлялся, но зато его лицо немного порозовело.

– Значит, ты не умираешь? – спросил Грей.

– Нет, - коротко ответил Хэл.

– Хорошо, – сказал Грей, улыбаясь брату. – И не надо.

Хэл моргнул и, припомнив случай, когда сам сказал Грею эти же слова, улыбнулся в ответ.

– Сильно постараюсь, – сказал он сухо, после чего, повернувшись к Минни, любовно положил ладонь на ее руку. – Дорогая…

– Я прикажу подать чаю, – сказала она, тут же вставая. – И хороший горячий завтрак, – добавила она после испытующего взгляда на Грея и тихонько закрыла за собой дверь.

– Что случилось? – Хэл немного приподнялся на своих подушках, не обращая внимания на окровавленную ткань, обернутую вокруг его предплечья. – Есть новости?

– Очень немного. Зато великое множество тревожных вопросов.

Известие о пленении Генри в виде записки для Хэла было вложено в письмо, написанное лорду Джону одним из его знакомых по миру шпионажа. В нем содержался ответ на вопрос относительно известных связей некого Персиваля Бошана. Но Грею не хотелось обсуждать это с Хэлом, пока он не увиделся с Несси, да и в любом случае, Хэл был не в состоянии ничего обсуждать.

– Никаких известных связей между Бичемом и Верженом, – тут упоминался французский министр иностранных дел, – но его часто видели в компании Бомарше. (Пьер Огюстен Бомарше – французский драматург и публицист, автор пьес о Фигаро. Во время Войны за независимость США Бомарше занимался поставками оружия американцам. – прим. пер.)

Это спровоцировало очередной приступ кашля.