Unknown

  Войнова выскочила вслед за мужчинами в холл. Понукаемый Витером шкалуш обернулся и ободряюще ей улыбнулся. Девушка последовала вслед за мужчинами до капитанского кабинета. Словно нарочно Кубач позаботился плотно прикрыть дверь, и разговора Тиса не слышала. Она мерила библиотеку шагами, бесцельно вытаскивая книги из ряда и снова ставя их на место. Обостренный слух ловил шум дождя и крики дворни за окном. Наконец, дверь приоткрылась, и Тиса шмыгнула за стеллаж.

  - Но он самовольно пропадал сутки вне части! - рев Витера.

  - Якшин, ну-к выйди! Мы должны кое-что обсудить, - бас Кубача.

  - Нет, пусть остается! Пусть ответит, где шлялся!

  Хлопок двери снова поглотил все звуки.

  Какое-то время, Тиса слушала тишину, поглядывая в узкий просвет меж книжными полками. Со стороны лестницы застучали торопливые шаги, и в следующий миг в библиотеку вбежал посыльный, низкорослый юркий паренек в мокром плаще-дождевике. И отчаянно забарабанил в дверь капитанского кабинета:

  - Срочное донесение! - голос паренька дрогнул на высокой ноте.

  Дверь отворил Кубач. И Тиса увидела недовольное лицо Витера. Старшина с досадой и нетерпением уставился на прибывшего. За его спиной Трихон рассматривал носки своих сапог.

  - Что у тебя? - услышала Тиса раздраженный голос отца из глубины кабинета.

  Посыльный с трудом перевел дыхание, прежде чем сказать:

  - Станичник пятой сторожи, Порфилий Пяточкин, - представился солдатик тонким голосом, тяжело дыша. Глаза его лихорадочно блестели. - Беглые, господин капитан! Их нашли!

  Кубач и Витер подались вперед.

  - Где?! Когда?

  - Все четверо мертвые, - продолжил посыльный, и словно сам испугался своих слов, прошептал. - Недалече от пятой сторожи.

  - Как так мертвые? - крякунул Кубач, тряхнув усами.

  - Это наши их уложили?! - на лице Витера отразилось острое сожаление от того, что он пропустил горячую схватку.

  - Не, - мотнул головой гонец,. - Наши тута не при чем. Когда наши пришли, те уже лежали сожженные. Тама вам самим бы взглянуть, ваши благородия.

  Кубач-таки снова захлопнул дверь, и Войнова в недоумении присела на подоконник. Четверо беглых погибли. В голове не укладывалось. Четверо... на фоне алых языков пламени... падающие один за другим на землю в свете пылающего леса. Ее видение, - Тиса коснулась пальцами висков. Беглые каторжники? Значит, они сгорели в том пожаре. По коже прошлись мурашки. Еще немного и ее стошнит. Тиса поспешила стряхнуть с себя воспоминания, сжимая с силой голову руками.

  Она вздрогнула, когда дверь снова распахнулась, и Пяточкин трусцой покинул кабинет.

  - Вы слышали, что делать, - услышала она голос отца. Скрипнуло кресло, это означало, что капитан поднялся. - Через полчаса будьте готовы выехать на место. Пяточкин покажет дорогу. Что касается Якшина, разгвор исчерпан.

  - Но капитан, - хотел было возразить Витер.

  - Исчерпан, я сказал. Вы плохо слышите, старшина? - отец поднял бровь с выражением брезгливого недовольства, которое было так знакомо Тисе.

  - Виноват, - процедил старшина.

  Одарив Кубача и шкалуша тяжелым взглядом, Витер вышагнул из кабинета и пронесся к выходу с поджатой челюстью. Вслед за ним из кабинета вышли Кубач и Трихон. Прикрыли за собой дверь.

  - Так Якшин, ты в моем подразделении, - прохрипел Кубач. - Почитай, тебе повезло. Сейчас мне не до тебя. Но это не значит, что тебе и дальше будут сходить с рук подобные выходки. Понял?

  - Так точно, Кубач Саботеевич! - отчеканил Трихон.

  - На первый раз за самоволку предупреждение. Узнаю, что снова улизнул - вылетишь отсюда, как пробка из бочки с бражкой, - прогремел грозно Кубач. - Да и вот что, - Кубач потрогал кончик длинного уса. - О том, что слышал о беглых дахмарцах - придержи язык покамест.

  - Понял, - кивнул шкалуш.

  - Вот и договорились. Вечером изобразишь моим хлопцам пару своих рудненских вывертов. Видал я на Горке твои уменья. А теперь марш в казарму!

  - Слушаюсь! - Трихон покинул библиотеку, бросив напоследок взгляд на стеллаж, где пряталась Тиса.

  Кубач Саботеевич задержался. Тиса видела, как какое-то время он чесал макушку, с выражением озабоченности на лице.

  - Поглядеть надо бы своими зенками, а потом уж на веру брать. А то насочинять горазды... - пробурчал он в усы, прежде чем удалился.

  Тиса в раздумьях отправилась в лечебный корпус. Она и сама не горела желанием распространяться о погибших беглых, даже лекарю. Там не все было ясно, а вопросы Агапа могли снова включить в голове калейдоскоп из обрывков видения.

  Агап заварил снадобье из ряски, подробно проговаривая рецепт. Войнова слушала в пол уха, кивая головой с умным видом. Мысли то и дело возвращали девушку к услышанному разговору в библиотеке и делали ее рассеянной. Следующие три часа, оставив Бореньку под присмотром Глафиры, лекарь и его помощница посвятили тому, чтобы обойти семьи с детьми и напоить лечебным отваром малышей.