University. Повести

– Сергей Александрович, не разочаровывайте меня, это же элементарно. По мусору можно очень многое узнать о человеке, ведь большинство, как правило, не думают о том, что то, что они выбрасывают, может быть проверено… Но мы отвлеклись. Так вот, отследить доходы и их источники, расходы, покупки, переписку, контакты – было намного сложнее. Сейчас все упрощается. И людей подталкивают, пока добровольно, чтобы они все больше открывали свою жизнь цифровому миру.

– Вплоть до мелочей: например, кредитные карточки если деньги с них обналичить, то снимется приличный процент, а если платить ими за покупку, то будет бонус, – кивнул Петров. – И наглядно видно, что именно купил обладатель карты, который идентифицирован… Но кому это интересно?

– Не нужно недооценивать значение мелочей – все может иметь роль в свое время. И контроль ведь тоже может стать для кого-то благом…

– Это как?

– Очень просто. Кто-то, понимая, что все его поступки под наблюдением, из-за этого не сделает чего-то плохого…

– Не сделает из страха? Но это ведь не самая достойная мотивация…

– Не сделать плохого – само по себе хорошо, вне зависимости от причин уклонения от зла.

Профессоров прервали, к ним подошел доцент Гуськов – важный мужчина с окладистой бородой.

– Да, Константин Иванович, вы что-то хотели? – спросил Петров, поймав взгляд Гуськова.

– Нет, Сергей Александрович, просто подошел засвидетельствовать свое почтение светилам нашей науки, не побоявшимся возвысить свой голос…

– Неужели уже обсуждают итоги ученого совета? – удивился Барт.

– Обсуждают, громко возмущаются. Но по факту только вы двое против проголосовали.

– Нам просто нет чего особо терять, – скромно сказал Петров, а Барт поддержал его одобрительным кивком.

– Все равно это очень достойно, – веско сказал доцент, крепко пожал им руки и отошел.

– С ним интересный случай был связан, – сказал Сергей Александрович, убедившись, что Гуськов отошел достаточно далеко. – Он однажды пожаловался на студента, который пел про него оскорбительную песню.

– И что это была за песня?

– «Шаланды полные кефали

В Одессу Костя приводил,

И все биндюжники вставали,

Когда в пивную он входил».

– У нас у каждого много таких случаев можно найти, – мягко сказал Барт.

– Это да, – согласно кивнул Петров. – А так он хороший мужик. Думаю, что сегодня, если бы он был членом ученого совета, то голосовал бы также, как мы.

Диссертационный совет

Между тем Барту и Петрову попался доцент Тарас Исаакович Вяземский. Это был импозантный мужчина лет сорока, про которого по университету ходило много историй. Достаточно сказать, что начальник учебного отдела была его бывшей женой, и, хотя они прожили вместе всего два месяца, оставила себе его фамилию. «Почему-то меня это не удивляет, – сказал профессор Петров, когда рассказывал эту историю Карлу Владимировичу. – Она была Анастасия Гавриковна Фердыщенко, а стала Анастасия Гавриловна Вяземская». «И отчество под шумок сменила?» – усмехнулся Барт. «Да, ходит теперь как княжна».

«Княжна» люто ненавидела своего бывшего мужа, который всем рассказывал, что не помнит самого момента заключения брака с ней: был сильно пьян, когда протрезвел – обнаружил штамп в паспорте. Но уже двадцать лет работала с ним вместе в институте. Замуж она больше так и не вышла, как ехидно говорил Горбуньков: «Так много больше никто не смог выпить: у всех, кроме избранного раньше наступит смерть от передозировки, чем они дойдут до нужной кондиции». А Вяземский искал счастья, сначала ухаживая за восемнадцатилетней студенткой, потом снизил уровень своих притязаний до двадцатитрехлетней аспирантки. В итоге он все-таки женился на пятидесятилетней Варваре Ивановне, которая вряд ли была чем-то лучше его первой жены, да и старше ее лет на пятнадцать. Зато отец второй избранницы доцента был директором центрального городского платного туалета, а, соответственно, входил в региональную элиту столь высокого уровня, что честь породниться с ним стоила жертв.

– Тарас Исаакович, вы никак приняли на грудь сегодня? – беззлобно спросил Петров, почувствовав сильный запах перегара.

– И имею право на это! – последовал безапелляционный ответ.

– Что отмечаем? – спросил Барт.

– Кончину нашего диссертационного совета! – гордо заявил доцент и громко икнул.

Приказ о приостановке деятельности диссертационного совета по культурологии и искусствоведению, несколько лет работавшего в университете, пришел уже месяц назад, даже руководство вуза об этом начало уже забывать.

– А вы-то чего так долго про это помните? – усмехнулся Барт.

Вяземский начал объяснять, что как раз сегодня была бы защита, на которой им с Горбуньковым пришлось бы сидеть.

– Это как? Разве вы были членами диссертационного совета? Вы же не доктора наук, – удивился Карл Владимирович.