University. Повести

– Как Вы не понимаете: это же так ясно. Бобр – имеется в виду символ одной политической партии…

– Если я правильно помню, то там не бобр, а намного более весомый зверь символ, – ехидно уточнил Цирков.

– Так в этом и есть вся тонкость издевательства: они претендуют на что-то большое, а сами достойны ничтожно малого.

– А Вы точно уверены, что осуждение в данном случае было связано именно с поэтической деятельностью? – заинтересованно подняла брови вр.и.о. ректора.

– На девятьсот процентов!

– Тогда мы в большей безопасности, чем Горбуньков, – шепнул проректор Бубновой, а та засмеялась, махнув рукой доценту, что нужно занимать места – совет уже должен был начаться.

… Между тем Карл Владимирович зашел в зал, сел рядом с профессором Петровым. Первым по повестке дня было выступление руководителя профсоюзной организации университета Орест Анемподистович Вуй. Это был крайне неприятный мужичок, умевший в слащавую форму облечь самые неприятные вещи. Злые языки говорили, что до того как возглавить профорганизацию вуза, это был пастор. Начал он издалека: с рассказа про бедного доцента, которому крайне тяжело было с семьей выживать на свою зарплату. Он совершенно отчаялся, но внезапно услышал слова Руководителя Партии и Правительства о том, что нужно делать, когда нет денег: держаться.

– Благонамеренный доцент вложил эти слова в свое сердце, как доброе семя, которое не могло не принести столь же доброго плода! – закатив глаза к потолку, вещал оратор.

Но держаться долго не получалось: все же семья у человека. Но и тут доценту повезло: он услышал из уст этого же авторитетного источника, что педагоги, которым не хватает денег, должны заниматься бизнесом.

– Сердце доцента преисполнилось благодарности, – торжественно возгласил Вуй, – ибо, будучи от природы человеком скромным, он по своей воле не дерзал пробовать себя на коммерческом поприще. А тут, имея высочайшее благословение, попробовал себя в сфере государственно-частного партнерства. И уже через год его предприятие, созданное на базе вуза, где он работал, и воплощавшее в материальном виде его научные идеи, стало приносить реальный доход. И сейчас он не только обеспечил полностью семью, но и помогает иногда бедным коллегам, которые имеют уши, но не слышат!

– Это вообще что сейчас было? – спросил Петрова Барт, который впервые слушал Вуя.

– Субботняя проповедь, – безмятежно ответил тот.

– Так сегодня пятница?

– У некоторых суббота с пятницы вечера начинается, кому как не вам об этом знать?

– Он в одном прав, – грустно заметил Барт, – сейчас невозможно жить на зарплату вузовского преподавателя… В наше время разумнее работать где-то, а преподавать на четверть ставки для души…

– Подождите, – перебил его Петров, – оказывается проповедь была присказкой, а самое интересное мы слышим сейчас.

Орест Анемподистович между тем без тени сомнений рассказывал о том, что для блага и процветания университета, а также для того, чтобы деятельность его научно-педагогических работников приобрела более упорядоченный и системный характер, необходимо академический час привести к астрономическому.

– Вот хомяк китайский! – зло сказал Петров, махнув рукой в сторону Вуя. – В других вузах председатели профсоюзных организаций уволились, когда эту дрянь несмотря на их сопротивление продавили, а этот сам предлагает!

– Почему хомяк китайский? – поинтересовался Барт.

– Не знаю, как-то само вырвалось, – пожал плечами Петров. Но по его лицу было понятно, что ответ ему известен.

Между тем перешли к голосованию. Против предложения профорга проголосовали только двое: Барт и Петров.

Разговор в коридоре

Когда Барт и Петров вышли из зала заседаний ученого совета, Цирков спросил Бубнову:

– Что с этими делать?

– С одной стороны – это даже неплохо, что у нас есть разные точки зрения и голоса против. С другой – скоро к нам приедет с визитом ректор вуза, в котором раньше работал Барт; думаю, что он нам даст совет по этому вопросу.

– К нам приедет господин Заподлянский, я правильно понял? – взволнованно спросил проректор по науке.

– Да, – кивнула вр.и.о. ректора.

– И мой вопрос будет рассмотрен?

– Думаю, что он будет решен, – наклонила голову Бубнова, явно наслаждавшаяся волнением Циркова.

Тем временем профессора, ничуть не переживавшие из-за того, что противопоставили себя всему ученому совету, оживленно беседовали о, казалось бы, совсем отвлеченных вещах.

– Карл Владимирович, добро или зло цифровизация?

– Сергей Александрович, она инструмент. Сама по себе она не добро и не зло. Все зависит от того, кто ей будет пользоваться.

– Но ведь уровень контроля все возрастает…

– Это естественно. Смотрите: раньше, чтобы отслеживать человека в разных проявлениях его жизни, нужно было трудиться большому количеству профессионально подготовленных людей. И, если например, проверка мусора не была столь сложным делом…

– А зачем проверять мусор? – удивился Петров.