Университеты

– … ну и подошёл, – закончил брат тяжело, – Не притон какой, да и на вид вполне обычная девушка. Такая… не красавица, но милая.

– Ага… – киваю я, – ага… а волосы? Так… нос?

Сам же, отобрав у Лепина блокнот, делаю наброски.

– Она? – сунул Мишке листы.

– Откуда ты… – изумился тот, – не совсем, но похожа. Только вот губы чуть, да линию подбородка. Ага… в точности!

– Позвольте, – Лепин отобрал блокнот и передал Бертрану, сияющему от азарта и причастности, – срочно, да… размножить, и по всем участкам!

– Откуда, месье коммандер? – повернулся ко мне префект, – Вам она знакома?

– Нет, – спокойно выдерживаю его взгляд, – девицу эту я не знаю, но знаю брата и его вкусы. И похоже, не я один. Девица под его вкус подобрана, и кажется даже, проинструктирована, как себя вести.

Кто-то из африканеров присвистнул, впечатлённый тщательной проработкой сорвавшейся операции. Не вполне воспитанно, но да… впечатляет.

– У вас есть какие-то мысли? – поинтересовался Лепин, не обращая внимания на комиссара Тампля, кусающего досадливо ус.

– Россия, – говорю очевидное, – все ниточки идут туда. Знакомых опрашивали, не иначе.

– Та-к… – побагровел Сниман.

– Это не значит, что к операции причастны русские, – тут же уточняю, – хотя и не значит обратного! Возможна как самодеятельность неких…

– … сил, – присутствующие закивали понимающе, оценив невысказанное вслух предположение об участии в дурно пахнущем деле представителей Дома Романовых, – но я бы поставил на спецслужбы одного из государств.

– Я бы поставил под сомнение участие Франции, – с напором сказал префект.

– Пожалуй, – согласился я, переглянувшись с Мишкой, – такую возможность нельзя исключать вовсе, ибо порой младшие заместители старших секретарей ухитряются вести игры не по чину, и не всегда в интересах государства. Но в целом… да, Франции просто нет никакой необходимости устраивать столь громоздкую и… хм, дурно пахнущую интригу.

– Я бы исключил и Германию, – мягко сказал Пономарёнок, – отношения с Кайзером и правительством Германии у нас…

– … у ЮАС прекрасные, – «оговорился» он, даже в такой ситуации продолжая интригу.

– Соглашусь, – охотно закивал Сниман, переглядываясь с приятелями-африканерами, – такая дотошность в начале, и небрежность непосредственных исполнителей после – не в германском характере.

Русские члены делегации поддержали генерала согласным гулом.

– Немчура педантична даже себе во вред, – щурясь от табачного дымка, веско подтвердил коммандер Матвеев, – я их хорошо знаю, сам с под Саратова, десять лет отбатрачил на них. От и до! А это… нет уж, не верю!

– Хотя конешно, – спохватился он, проговаривая на французском с саратовским совершенно акцентом, – люди разные бывают.

«– Англия?» – одной мимикой ухитрился сказать Лепин.

«– Не факт» – отвечаю ему пожатием плеч, и Мишка тоже не смог сказать ничего конкретного.

– Разве что говор не вполне парижский, – неуверенно сказал он, – но не поручусь. Оба говорили на французском, и бойко, но будто это неродной их язык.

– Хм… – Лепин зажевал ус, переглядываясь с комиссаром, – хотелось бы сказать, что Англия, но во Франции полно диалектов, и для многих наших граждан французский язык не вполне… хм, родной. Набрать местную шваль, а тем более шваль приблудную, мог кто угодно.

– Итак, месье… – мягко подхватил инициативу комиссар, – поведение девицы в кафе не вызвало никаких подозрений?

– Никаких, – сдержанно кивнул брат, – несмотря на весь романти́к, я бы заметил, если бы мне попробовали подсыпать что-то в кофе. Единственное, вкус пирожного показался непривычным и излишне ярким, но я не так часто их ем, так что судить не возьмусь.

– Как интересно… – задумчиво сказал комиссар, – простите, месье! Очень уж интрига выходит дорогой! Для вашего отравления хватило бы и подкупленного официанта, но неизвестные нам похитители обставили дело много тоньше и надёжней, что не может не впечатлять!

– Размах, – кривовато улыбнулся брат.

– Верно! – жизнерадостно улыбнулся комиссар, – Кхм… простите. А дальше…

– … снижение критичности, – без эмоций продолжил Мишка, – и острый приступ сатириазиса[57], так что предложение проехать к ней показалось вполне естественным.

Он весьма сухо рассказал о своём пробуждении и сопровождающих его эффектах.

«– Надо бы кровь на анализ взять» – мелькнуло у меня, да и не задержалось в голове.

– Кровь? – удивился Лепин, переглядываясь с комиссаром, – А ведь и в самом деле! Очевидная, казалось бы… Бертран! Да, быстро… и пусть всё оборудование захватит! В самом-то деле!

– … да, пластырем телесного цвета пилка… – врал зачем-то Мишка, – не нашли при обыске.

«– А… ну да, ну да… хороший козырь в рукаве не помешает! Нитка, ну надо же! И чорт его знает, как в голове всплыло и зачем рассказывал, а вишь ты, пригодилось!»

Блуждания свои по катакомбам Мишка описал без особых эмоций, и только при рассказе об оссуарии[58] чувства копьём пробили броню его сдержанности.

– Никогда этого хруста не забуду, – криво улыбнулся Мишка, идя пятнами, – как я по костям…