Университеты

– И-эх, господа хорошие! – бью себя ладонью по колену и начинаю шутовство в русско-франкском ярмарочном стиле, имитируя купеческие торги самого низкопробного уровня, – Да ваша взяла! За ваши деньги, да с нашим удовольствием! – Господа почтенные, статские и военные, составим сейчас кумпанство для нашего панства, – балагую, с откровенной издёвкой глядя на Вильбуа-Марейля, прикусившего губу. Кланяюсь, развожу руками и едва ли не пускаюсь вприсядку. Зазывала балаганный как есть!

Нижегородский, переведённый на французский вот так вот, наскоро, откровенно низкопробен, да и внезапная моя смена поведения на самую что ни на есть простонародную, выбивает из колеи.

«– Плебей» – читаю по губам де Дудовиля, и не знаю, что уж он там читает в моих глазах!

– Хватит! – прерывает меня генерал, – Я… мы поняли, коммандер. Наша поддержка значит очень много, но вы пока не сможете ни понять этого, ни, пожалуй, воспользоваться. Приношу свои извинения…

– Приношу свои извинения, – нехотя говорит герцог, сохраняя суховатый тон.

– Принимаю, – спокойно сажусь назад, старательно не обращая внимания на гул голосов позади меня, – продолжаем разговор?

Вильбуа-Марейль кивает задумчиво, чуть колеблется и говорит:

– Ваши предложения, коммандер? Мы заинтересованы в строительстве завода, равно как и в вашей всемерной поддержке.

– Четверть акций, – и предупреждая споры, приподнимаю руку, – а в случае, если мы не найдём точек соприкосновения, мне хватит капиталов на строительство собственного завода. В случае противодействия я смогу перевести производство на территорию другой страны, равно как и изначально открыть завод в США… или Германии.

– Коммандер… – Вильбуа-Марейль делает еле заметную паузу, – вы понимаете, что значит поддержка присутствующих здесь людей?

– Понимаю, – чуть улыбаюсь, – именно потому – четверть, а не половина и более. И да, я помню, что патенты на основные узлы правительство ЮАС продало вам, но…

Склонив голову, тычу себя в лоб указательным пальцем.

– … их можно обойти. Разными способами. А можно – дополнить. Идей у меня много, и не только по части авиации.

Киваю на настольный футбол, и недавние игроки переглядываются.

– Сотни тысяч экземпляров в ближайшей перспективе, – задумчиво сообщает Ло, и разговор принимает конструктивную направленность.

Обговорив вкратце самое главное, отпускаю напоследок сладкую пилюлю, сравнивая авиацию с рыцарской конницей и возрождением лучших традиций аристократии. Слушают меня с некоторым скепсисом, но реплики заучены, и коварные умственные ловушки составлены по всем правилам психологии… насколько я её понимаю.

Останутся зацепочки, а это – другое отношение к роду войск, и – к заводу. Ну и чуточку – ко мне.

– Съедят меня, Сань, – говорю с тоской, едва закрыв за собой дверь в квартиру, привалившись к ней спиной и сползая потихонечку вниз, – Свет этот чортов… высший!

Срываю галстук-бабочку, продолжая сидеть на полу, чувствуя потной задницей холодный пол.

– Эк тебя разобрало, – качнул брат головой, – да встань хоть… встань, встань!

Всё ещё разодетый как на приём, я сижу за столом, жду кофе от Саньки и жалуюсь на жизнь.

– Рано мне, Сань… не знаю, кто и чем думали, но атташе… не тяну!

Возясь с туркой, он слушает внимательно, угукая в нужных местах. Илья с Адамусем сочувственно сопят, кривя сострадательные рожи, но – молча.

– … потом, лет через несколько, может и обтешусь, – принимаю от него здоровенную кружку кофе, и покосившись на катящееся к полуночи солнце, мысленно машу рукой на режим и прочее. Глоток…

– Опыта нет, Сань…

– А кого? – по жидовски спрашивает он.

– Да понимаю… за неимением лучшего, – киваю я, грея зазябшие почему-то руки о кружку.

– Почему же? – брат садится напротив, хрумкая яблоком, – ты вполне на своём месте. Де-факто тянул уже лямку, и хорошо. Другое дело – опыт, и возраст, эт да… доковыряться могут, штоб пальцем потом тыкать. Кому-никому ошибки и сойдут с рук, а тебя именно что в силу возраста могут попытаться заклевать.

– Заклевать не заплевать, – смеётся Адамусь.

– Эт да! – соглашается брат, – А так… ну, снимут… и што? Частным лицом станешь, но уже – прецедент! А?

– Если только в таком ключе, – соглашаюсь с ним, – разве что скандалы…

– И што? – не понимает Санька, – Не ты первый, не ты последний. Посмотри вон… да на южноамериканских дипломатов, вот уж где… ты на этом фоне – зайка беленький!

– Ну… да, – соглашаюсь с ним, и чувствую, как отпускает напряжение, – какая страна, такие и атташе!

В дверь постучали, прерывая смех, и Санька пошёл отворять.

– Мишкина, – с недоумением сказал он, доставая шляпу из распакованной коробки, – тут записка, погодь!

– Мишку… – сказал он неверяще, и снова опустил глаза в бумажку, – похитили?!

Глава 27

Душный омут горячечного забытия отпускал неохотно, протягивая свои липкие щупальца, и вновь утапливая в бредовых снах мятущееся сознание подростка. Вынырнув наконец, Мишка лежал несколько минут, не в силах различить явь от снов, и принимая диковатые реалии за продолжение галюциногенного бреда.