Университеты

– … в десять! В десять лет, – надрывал голос Аполлинер, – восстать против царя! Николай убил его друзей на Ходынке, а Георг – повесил царя! Пусть портрет… пусть! Что он мог в десять лет? Но каков символизм, а?! Пять лет назад он мог вешать только портреты, а сейчас они втроём подняли на дыбы Африку!

– Не они одни, – занудно поправил один из приятелей, и Гийом кинул на него недовольный взгляд. Это же символ! Какое, к дьяволу, занудство в такие моменты?!

– … и они даже не были главными этой эпической битве маленького народа против огромной Империи, – продолжил зануда.

– Пять лет назад, – воскликнул Аполлинер, – никто не мог и предугадать, что из мальчишки, подвесившего карикатурный портрет императора на дереве, вырастет Возмутитель Спокойствия, поднимающий на дыбы страны и материки! А он вырос, и тогда ещё – перевёл конфликт из плоскости сюзерен-подданный, в конфликт личный! Что будет через пять лет, я не знаю, но…

– Налейте мне, – скомандовал поляк, – всем налить!

– … смерть самодержавию! – яростно прокричал он, поднимая бокал.

– Смерть самодержавию! – эхом откликнулись друзья, залпом выпивая кто вино, а кто и коньяк. А потом, следуя примеру хозяина…

… вдребезги разбили бокалы об пол!

Глава 23

Отражение в зеркале послушно повторяло все движения и гримасы, но меня не оставляло чувство, что это не я…

… или не вполне Я, а некто из зазеркалья, притворяющийся до поры. Пиджак в облипочку, манишка, галстук-бабочка, кургузые брючата в крупную клетку по последней парижской моде…

– Красавец! – Мишка хлопнул меня по плечу, встав рядом и поправив накрахмаленный ворот рубахи с видом человека, вполне довольного собой. Ну да, ну да… брат выше на полголовы, да и в плечах раздался так, что ого! Костяк ещё голодный, мясом толком не оброс, но видны уже будущие стати циркового борца.

Я же… не то чтобы вовсе печально, но современная мода предполагает у её адептов наличие некоторого брюшка и прочих атрибутов солидности, неизбежных почти что у человека взрослого и состоявшегося. Поджарый подросток, не заматеревший ещё, и не набравший ни роста, ни плеч, выглядит не то чтобы вовсе печально, но после полувоенных моих нарядов, шитых не по моде, а под фигуру, всё-таки не то… совсем не то!

– Красавец! – повторил Мишка, и я даже покосился, не издевается ли? Нет… вполне серьёзная физиомордия, – Сань!

– А? – откликнулся тот, не прекращая завязывать галстук Адамусю.

– Подойди!

Постояли у зеркала уже втроём, и я убедился, что современная мода решительно мне не подходит! Ну или как вариант, я ей.

«– Надо будет подбросить Мишке какие-то идеи по части моды», – мелькнуло в голове, и я замер. В самом деле! В Москве некоторые зарисовочки-видения, творчески переработанные Пономарёнком, пользовались не то чтобы вовсе уж большим успехом, но и не самым малым! Если б его не сорвало в Африку, то… кто знает?

– Нормально всё будет, – равнодушно отозвался Илья, подвинув нас перед зеркалом и наводя последний лоск, поправляя пробор на набриолиненной голове. Помор, несмотря на упёртое старообрядчество и самое простое происхождение, человек вполне светский.

Ещё в бытие помощником шерифа в Аризоне, он посещал мероприятия такого рода, ручкаясь с местными сливками общества, вплоть до конгрессменов от штата и заезжих сенаторов. В Претории помор быстро натурализовался, и чувствовал себя вполне уверенно, ибо механик крупной шахты, притом механик очень хороший, это фигура! Вхож, привечаем и обласкан.

– Чево эт ты разнервничался, Егорша? – удивился Илья, пряча расчёску в кармашек, – В Москве и не в такие дома вхож был!

– Пф… – объяснять разницу между «был вхож как воспитанник Гиляровского» и самостоятельной фигурой, не стал. Сам толком не могу объяснить разницу. Точнее, могу и понимаю…

… не понимаю только, почему спокойно, и вполне на равных, общался с Вильбуа-Марейлем в Африке, и дёргаюсь так перед встречей с ним же, но на светской вечеринке. Не приём даже!

Чорт его знает… может, ситуация другая? Там, в Африке, я был ценным, а местами и независимым специалистом. Сперва – с удостоверением репортёра и неким флёром успешности за спиной. Позже, ещё и как пилот, инженер. Фигура!

А здесь я ступаю на минное поле Высшего Света, и ни черта не могу определиться даже со своей ролью в нём! Надо ли мне вообще лезть в это болото, и если да…

Самоедство моё прервали автомобильные гудки, и мы спешно собрались, выйдя на улицу. Генерал прислал за нами два автомобиля «Рено», и под взглядами прохожих, мы водрузили свои светские зады на светские сиденья.

Неизбежный ритуал с кручением стартера, кашляющие звуки с выбросами дыма, и… мне отчаянно захотелось набросать серию карикатур на тему очеловеченных авто, да и не только. Хм, а почему бы и не да?!

Джентльменское наше соглашение с представителем российских властей сбило вдохновение на взлёте, оставив чувство неудовлетворённости. Перенаправить на тему аполитичную, зато и более долгоиграющую, идея не самая плохая!