Университетские отцы и дети

Но дло этимъ не кончилось. Посл диспута, въ спорахъ студентовъ ршается обыкновенно кто былъ правъ, кто виноватъ. Тутъ – то опозицiя и выступила. Она доказала весьма ясно, что и вн исторiи развитiя есть спасенiе, что это не единственный методъ, – что сравнительно – анатомический методъ, опредленiе гомологiй, иметъ свои права и т. д. Впослдствiи торжество опозицiи увеличилось. Магистрантъ напечаталъ въ свою защиту цлую статью «о метод наукъ наблюдательныхъ.» Професоръ, прочтя эту статью, объявилъ на лекцiи, что онъ былъ не правъ, что изученiе исторiи развитiя очень важно, но что это не единственный методъ. «Хотя – прибавилъ – онъ у насъ въ ботаник безъ исторiи развитiя ничего и сдлать нельзя.»

Професоръ, конечно, продолжалъ идти своей дорогой и странно было – бы требовать отъ него большаго. Нельзя – же требовать чтобъ вс професора были первостепенными и всеобъемлющими учоными; и то хорошо, что человкъ работаетъ по возможности.

III

Я могъ начать эту главу криками негодованiя, язвительно замтить, что вотъ дескать какiе професора у насъ были и т. д., то есть излить свою жолчь страницахъ на пяти, – но увы! никакъ не могу сдлать этого. При воспоминанiи о професорахъ химiи и геогнозiи улыбка самая добродушная, самая незлобивая, появляется на лиц моемъ; мы вдь и тогда не сердились на сихъ почтенныхъ мужей, а какъ – то добродушно – терпливо переносили ихъ. Что спрашивать съ человка, когда онъ не въ силахъ ничего. Притомъ, оба професора были люди очень добрые и простодушные, они сознавали сами, что отжили свой вкъ, – но надо – же выслужить пенсiю?

Толстый, съ жирнымъ, румянымъ лицомъ, слегка плшивый, съ прiемами фокусника, величественно встаетъ передо мною образъ професора Химiи, слышится его округленная, однобразная рчь; сладость какая – то была въ звукахъ его голоса, точно глотаешь что нибудь маслянистое. Онъ такъ прiобыкъ въ преподаванiи, что повторялъ свои лекцiи чуть – ли не слово въ слово изъ году въ годъ; опыты всегда длалъ одни и тже; даже всякiй годъ тщился сдлать анализъ сахара и всякiй годъ равно не удачно. Мн особенно нравилась его вступительная лекцiя, начинавшаяся постоянно такъ: названiе химiи происходитъ отъ слова хеми; такъ называли древнiе евреи Египетъ и т. д. Затмъ слдовала неизмнная острота, что хеми значитъ чорная земля, слдовательно заниматься химiей значитъ заниматься чернокнижiемъ. Опыты постоянно не удавались почтенному професору. «Вотъ сейчасъ образуется синiй осадокъ», объявлялъ онъ… Въ полной увренности онъ засучивалъ рукава, съ важнымъ видомъ приливалъ реактива, – и, о ужас! получался какой – то мутнозеленоватый осадокъ. Професоръ этимъ не смущался; онъ встряхивалъ пробирку и говорилъ: «ну, видите, слегка синеватый». Сознаться, что онъ ошибкой какъ – нибудь реактивы перепуталъ, професоръ не ршался.

Чтенiя его были невыносимо однообразны; точно читаешь сухой и не совсмъ толковый учебникъ; ни одного живого замчанiя или сближенiя; остроты, которыми уснащалъ свою рчь почтенный наставникъ, были ужасно плоски и главное повторялись. Теоретическихъ соображенiй професоръ не долюбливалъ; оттого у него не было никакой системы въ чтенiяхъ; кажется, по его мннiю, для изученiя химiи требовалось только громадная память. Что такое пай професоръ излагалъ какъ – то не ясно; а различiе между паемъ и эквивалентомъ онъ считалъ самымъ неудачнымъ нововведенiемъ Жерара. Однажды онъ даже потерплъ отъ студентовъ по этому поводу сильное пораженiе, такъ что прервалъ дебатъ словами: «однако пора за дло, господа!» и началъ свою скучную лекцiю.

Замчу, что такое безсистематичное изложенiе химiи приводитъ къ тому, что у студента черезъ годъ, много два – если онъ не продолжаетъ спецiально заниматься Химiею – вс свднiя испаряются. Да и какъ, въ самомъ дл, удержать въ памяти множество фактовъ, связанныхъ чисто искуственно, да и то на живую нитку? Мн разсказывалъ одинъ бывшiй ученикъ почтеннаго професора, что ему черезъ годъ посл окончанiя курса (блистательнаго; онъ считался однимъ изъ лучшихъ учениковъ) случилось присутствовать на диспут по каедр химiи. «Слушаю я, говорилъ онъ, и ничего не понимаю; слова будто знакомыя, но для меня совершенно безсмысленныя. Я мечталъ, что порядочно учился химiи и что – же? черезъ годъ оказалось, что я ничего не знаю.»