Университетские отцы и дети

Дмитрий Васильевич Аверкиев Университетскiе отцы и дти

Одна статья, недавно появившаяся въ печати, навела меня на мысль написать эти замтки.

Статья эта ставитъ вопросъ о годности или негодности нашей учащейся молодежи чрезвычайно просто и умно. Авторъ и не думаетъ защищать молодое поколнiе: онъ отвчаетъ на обвиненiе фактами. Вы насъ обвиняете – таковъ смыслъ его статьи – такъ выслушайте – же какъ вы старались о нашемъ воспитанiи; мы неучи, посмотрите каковы ваши учоные, полюбуйтесь на тхъ, которые просвщали насъ. Вс, кому пришлось быть въ одно время съ авторомъ этой статьи въ университет, конечно подтвердятъ правдивость его разсказа. Состоянiе историко – филологическаго факультета одного изъ нашихъ университетовъ нарисовано имъ необыкновенно ярко; дло говоритъ само за себя.

Мн кажется, что описанiе другого факультета будетъ не безъинтересно. Еслибы и другiе записали свои замтки по другимъ факультетамъ, то составилась – бы полная картина состоянiя одного изъ нашихъ университетовъ за извстное время; картина весьма поучительная. Я намренъ разсказать о томъ, какъ обучали насъ естественнымъ наукамъ, по возможности избгая своихъ личныхъ воспоминанiй.

I

Странное время было этотъ 185… г.; самое нершительное время, безъ всякой опредленной физiономiи, точно трусливый и застнчивый господинъ, который, идя по улиц, желаетъ изъ себя молодца показать и въ то же время внутренно чувствуетъ робость; чувствуетъ, что все какъ – то не такъ, не хватаетъ чего – то, и взоры господина блуждаютъ изъ стороны въ сторону, боясь остановиться на какомъ нибудь опредленномъ предмт, и правое плечо какъ – то ежится, словно онъ боится задть кого нибудь, словно онъ выискиваетъ случая шмыгуть въ какой нибудь переулокъ. Извстно, что вскор началъ разъзжать по городамъ и селенiямъ Россiйской Имперiи генералъ Конфузовъ (по выраженiю Щедрина), и надо полагать, что началъ онъ свою ревизiю именно съ университетовъ.

Насъ заставляли еще во всей своей строгости исполнять установленную форму; пройти по улиц въ фуражк считалось смлостью; еще инспекторъ, встрчая студента, отворачивалъ полу шинели для того, чтобы поглядть имется – ли шпага. Инспекторъ и его помощники (по просту субы) заглядывали на квартиры студентовъ, имя въ виду туже высокую цль, какъ гоголевскiй городничiй, «чтобы всмъ благороднымъ людямъ никакихъ притсненiй не было.» Вновь поступавшимъ раздавались книжечки, въ которыхъ изъяснялось, что надо вести себя прилично, при встрч съ начальствомъ кланяться, и т. п. Даже и такiе факты были еще возможны: когда одинъ молодой професоръ возъимлъ желанiе читать студентамъ четвертаго курса «теорiю химiи,» то ему было объявлено, что у студентовъ и безъ того много занятiй.

Впрочемъ, во всхъ сихъ длахъ исполнители конфузились уже излишнюю ревность прилагать; субъ, входя къ студенту, немного краснлъ, бормоталъ извиненiе и кашлялъ, слегка прикрывая ротъ рукою, на подобiе щитка. Слово карцеръ звучало какъ – то странно; инспекторъ ограничивался одними выговорами и то произносилъ ихъ негромко, съ опущенными глазами; тайная мысль видимо тревожила его: а что – молъ, если студентъ отвтитъ: да полно вамъ вздоръ – то молоть.»

Скоро все начало измняться; съ весною и новымъ попечителемъ стали появляться фуражки, шпаги употреблялись единственно при варенiи жжонки; начали – о, ужасъ! – не смотря на всевозможныя объявленiя и предостереженiя (въ род: «виновные подлежатъ немедленному исключенiю») курить въ стнахъ храма науки. Интересно, что само начальство приказывало снимать особенно краснорчивыя объявленiя по воскресеньямъ, когда въ университетской зал бывали концерты и, слдовательно, по коридорамъ проходила публика.