Умирающее общество и Анархія

В этих смотрах, производимых генералом, обнаруживается все раболпство не только низших, но и высших офицеров. Как только доходит всть о приближеніи генерала, вы видите, как вс эти офицеры, такіе высокомрные, когда им приходится говорить с солдатом, вытягиваются в струнку и смиренно слдуют за генералом, а генерал – если только он не совсм дряхл – выступает впереди, гордо выпрямившись. И с какой яростью устремляются вс глаза на несчастнаго солдата, который как-нибудь даст повод к замчанію со стороны высшаго начальства! Какой ужас! вс офицеры вн себя: солдату не хватает иголки или же он забыл, что вчера кончились т дв недли, втеченіе которых мундир нужно застегивать слва направо и что теперь он должен быть застегнут справа налво! Полковой командир от ярости не может произнести ни слова, подполковник готов лопнуть от злости, капитан зеленет от страха; один только унтер ничего не говорит, потому что знает, что ему достанется от всх. Его положеніе – ясно; правда, он может утшаться тм, что выместит все на виновном.

Когда не предвидится никаких смотров, вы имете другого рода развлеченіе: в четыре часа, обыкновенно по субботам, солдат сзывают на работу, которая состоит в том, чтобы ходить по казарменному двору и собирать в кучу разбросанные там камни. Посл часа этого пріятнаго времяпрепровожденія, вы вновь возвращаетесь в казарму, а сложенныя вами кучки камней втеченіе всей недли разбрасываются проходящими по двору, так что в слдующую субботу вы начинаете работу сызнова. Военная жизнь изобилует такими остроумными развлеченіями.

Иногда вечером, посл столь полезно проведеннаго дня, вам захочется, может быть, побесдовать со своими товарищами по заключенію; но вы скоро увидите, что их разговоры далеко не способны поддержать бодрость человка или внушить ему высокія мысли. Вот вы замчаете нсколько человк, которые смются до упаду; вы подходите, ожидая услышать что-нибудь остроумное, и что же? Какой-то болван разсказывает неприличную исторію, глупую и банальную. Вы с отвращеніем отворачиваетесь, и попадаете в другую группу, гд, захлебываясь от удовольствія, вспоминают прошлыя попойки или мечтают о будущих, которыя они себ устроят, если удастся обманом вытянуть денег у родственников. Вы не найдете ничего, кром пьянства и грязнаго разврата; напрасно-бы вы стали говорить о чем-нибудь другом! вас никто не поймет. Других удовольствій для них не существует. Не удивительно посл этого, что среди людей, проведших три года в этой обстановк, оказывается столько кандидатов на должность полицейских и жандармов. Войско есть ничто иное, как школа деморализаціи, из которой могут выходить только сыщики, тунеядцы и пьяницы. Лишь очень немногим удается устоять против отупляющаго вліянія этих трех лт, да и у тх еще долго остаются слды этого вліянія.

Как страшно разбивает человка эта грубая, отвратительная дисциплина! Как она притупляет мозг, портит характер, убивает энергію! Вы отдаете этой ужасной машин молодого человка с душею, открытою для всего справедливаго и прекраснаго, с энергіей, которая бы еще выработалась в ежедневной жизненной борьб, с умом, который расширился бы в будущем, и под вліяніем уже пріобртенных знаній, и под вліяніем потребности учиться дальше; но дисциплина точно одвает на него чугунную шапку, которая с каждым днем все сильне и сильне сдавливает его мозг; даже біеніе его сердца замедляется. И когда, посл трех лт, эта іерархическая машина отдаст вам его – если только отдаст – то перед вами будет лишь безформенное подобіе человческаго существа.

Безчувственные буржуа! Мы уже видли, что защита страны, к которой вы нас готовите, есть ничто иное, как организація ваших привиллегій; военная служба, которую вы возводите во всеобщую обязанность, точно также существует только ради вашей защиты, а между тм вы возлагаете всю тяжесть ея на тх, против кого эта сила направлена и кто, таким образом, кром всего остального, дает возможность тм из ваших, которые не способны ни на какое другое, боле осмысленное, занятіе, получать в изобиліи чины, почести и крупныя жалованія. Эти же чины и деньги служат приманкой для честолюбія тх людей, которые измняют своему собственному классу, чтобы сдлаться тюремщиками на служб у буржуазіи.

Что нам за дло до вашего патріотизма, до ваших границ, до вашего искусственнаго раздленія народов! Ваше отечество нас эксплуатирует, ваши границы нас давят, ваши національности нам чужды. Мы – люди, граждане всего міра; вс люди для нас – братья, и наши единственные враги, это т, кто нас эксплуатирует, кто мшает нам свободно развиваться и прилагать наши силы. Мы не хотим больше быть игрушкой в ваших руках, не хотим больше служить защитниками ваших привиллегій, не хотим носить постыдную лакейскую ливрею на вашей военной служб, не хотим подчиняться отупляющему гнету вашей дисциплины. Довольно уж мы гнули перед вами шею, мы хотим, наконец, быть свободными!