Умирающее общество и Анархія

Если бы буржуазія была дйствительно сплоченной силой, если бы ею двигал не личный интерес каждаго, а исключительно общій интерес всего класса, то, при том могуществ, какое дает ей богатство, власть и господство над всми учрежденіями современнаго общества, административными, исполнительными и принудительными, при ея умственном развитіи – неизбжно боле высоком, чм развитіе рабочих, которым она так же скупо удляет духовную пищу, как и матеріальную – она могла бы держать эксплуатируемых под гнетом нужды и зависимости, под которым они находятся теперь, еще неопредленно-долгое время. Но, к счастью, жажда пользоваться удовольствіями, блистать и обогащаться, заставляет ея членов вести между собою не мене ожесточенную борьбу, чм они ведут с рабочими. В своей поспшности воспользоваться настоящим положеніем, они длают ошибки за ошибками, и рабочіе, в конц концов, начинают понимать причину своего бдственнаго положенія, начинают сознавать, на каком низком уровн буржуазія стремится их удержать.

Но и в сред рабочих идет такая же борьба, как и в сред буржуазіи, и если там она угрожает цлости буржуазнаго строя, то здсь она, наоборот, содйствует его сохраненію. Вынужденные бороться за полученіе возможности заниматься каторжным трудом в пользу буржуазіи, рабочіе смотрят друг на друга как на врагов, а того, кто их эксплуатирует, склонны, наоборот, считать благодтелем. В обмн за их труд, буржуазія дает им лишь ровно столько, сколько нужно, чтобы не умереть с голоду; вот почему они склонны прежде всего смотрть непріязненно на того человка, который оспаривает у них с таким трудом полученную работу. Свободных мст мало; это еще больше усиливает конкурренцію и заставляет рабочаго наниматься за боле низкую плату, чм другой сотоварищ. И вот эта-то ежедневная борьба за кусок насущнаго хлба и заставляет рабочих забывать, что худшіе их враги, это их эксплуататоры.

Буржуазія, правда, сильна своим богатством, своим умственным превосходством и находящейся в ея руках правительственной властью; но она, в конц концов, составляет, сравнительно со всей массой рабочих, лишь ничтожное меньшинство, и ей скоро пришлось бы сдаться перед численным превосходством, если бы она не нашла средства раздлить рабочих и заставить их самих содйствовать поддержанію ея привиллегій.

Все это нам показывает, что человк – далеко не ангел, а в прошлом был и вполн зврем, в самом прямом значеніи этого слова. Когда он создал первое общество, он положил в его основу инстинкты борьбы и господства; вот почему это общество оказалось таким плохим. С теченіем времени общественная организація не перестала быть плохой: власть продолжала оставаться в руках меньшинства, которое обратило ее в свою пользу, и чм больше развивалось общество, тм больше сосредоточивалась в руках немногих эта власть и тм вредне становились связанныя с нею учрежденія. Наоборот, в человк, по мр развитія его ума и облегченія добыванія средств к существованію, развивалось чувство солидарности – то самое чувство, которое уже и раньше руководило им при его соединеніи с другими и которое впослдствіи сдлалось насущной потребностью. Но религія довела его до крайности, и своею проповдью милосердія и самоотреченія обратила и его в новое орудіе эксплуатаціи.

Каких только планов общественных преобразованій ради счастья человчества не создавала потребность гармоническаго общежитія! Но каждый раз общество давило всею своею тяжестью на хорошіе инстинкты человка, возрождало в нем его первобытный эгоизм и заставляло смотрть на других как на врагов, которых нужно раздавить, чтобы не быть раздавленным самому; оно пріучало его быть равнодушным свидтелем гибели тх, кого давили колеса чудовищнаго общественнаго механизма: он не мог броситься им на помощь, потому что это значило рисковать самому быть проглоченным ненасытною пастью чудовища, пожирающаго в особенности добрых и наивных людей, руководящихся человколюбивыми чувствами, и щадящаго тх, которые умют втолкнуть в пасть других и этою цною отсрочить свою собственную гибель.

Люди возмущаются против тунеядцев, воров и убійц, против неисправимо-дурных сторон человческой природы, и не замчают того, что вс эти пороки давно бы исчезли, если бы их не поддерживал и не развивал существующій общественный строй. Как же вы хотите, чтобы человк был трудолюбивым, когда в нашем обществ труд считается унизительным и составляет удл парій, когда эксплуататоры превратили его, благодаря своей страсти к нажив, в пытку, в занятіе рабов? Как вы хотите, чтобы не было лнтяев, когда для всякаго человка, который хочет улучшить свое положеніе, идеал – это накопить, какими бы то ни было средствами, достаточно денег, чтобы жить ничего не длая или заставлять работать на себя других? И чм больше число эксплуатируемых им рабов, тм выше его общественное положеніе, тм большим почетом он окружен и тм, слдовательно, больше та сумма наслажденій, которую он может взять от жизни.