Умирающее общество и Анархія

А сколько раз измнялись формы союза между мужчиной и женщиной? В самом начал существованія человчества не было никаких форм брака, и в отношеніях между полами царил полный безпорядок: каждый мужчина соединялся с любой женщиной и каждая женщина принимала или терпла ласки всякаго самца.

Когда человк развился и стал нсколько мене грубым, смшеніе полов еще продолжало существовать, но уже начали различаться первыя степени родства. Понятія отца, матери, брата, сестры еще не обозначились ясно, но уже является запрещеніе союзов между племенами одного и того же тотема, имющими общее происхожденіе; тм не мене женщины еще принадлежат всм мужчинам, а мужчины всм женщинам клана. Позже, с установленіем власти мужчины как главы семьи, степени родства начинают различаться лучше; однако браки между братьями и сестрами все еще происходят и сын наслдует без всяких стсненій гарем отца; для того, чтобы мать наслдника не являлась частью наслдства, нужно было сдлать еще шаг вперед. Замтим, кром того, что если у нкоторых племен мужчина может владть нсколькими женами, то есть и такія, гд женщины имют по нскольку мужей.

Это постепенное развитіе, это преобразованіе обычаев не совершается однако с логическою правильностью, так, чтобы каждая форма исчезла с появленіем новой, боле сложной. Он смшиваются, переплетаются между собою и составляют амальгаму, в которой очень трудно разобраться. Он образуют всевозможныя комбинаціи, сливаются друг с другом, устраняя в одном мст один обычай, в другом – другой, так что составить себ приблизительное понятіе о ход эволюціи человчества можно только пользуясь наблюденіями прежних путешественников над прошлыми племенами, а также и наблюдениями над племенами, до сих пор существующими.

Было время, когда собственность была организована на совершенно иных началах и распредлялась иначе чм теперь; современная ея организація создалась только благодаря сил, хитрости и воровству. В самом дл, пока семья была родом ассоціаціи, в ней, очевидно, не было частной собственности; если же то, что первоначально принадлежало всм, обратилось в собственность нскольких, то это могло произойти только благодаря грабежу, в какой бы то ни было форм. Точно также и семья была, как мы видим, когда-то совершенно иной, чм теперь, и т буржуа, которые увряют нас, что эти два учрежденія покоятся на вчных и незыблемых законах, сами не знают, что говорят: нт никаких основаній думать, что то, что развивалось прежде, неспособно продолжать развиваться и в будущем. Их слова могли бы служить доказательством лишь одного – что оба эти учрежденія, если только они дйствительно не развиваются, близки к паденію, потому что, на основаніи общаго закона органической жизни, все то, что не идет вперед, погибает и разлагается, уступая мсто новым организмам, еще имющим перед собою в будущем цлую эволюцію.

Буржуазіи пришлось самой признать эту аксіому и, как поправку к браку, который она вначал хотла сдлать нерасторжимым, ввести развод. Правда, развод возможен только в извстных особых случаях и добиться его можно только посредством судебнаго процесса, безчисленных хлопот и значительных затрат; тм не мене он, как бы то ни было, является аргументом против прочности семьи. Посл долгаго сопротивленія, необходимость его, все-таки пришлось признать, несмотря на то, что, расторгая лежащій в основ брак, он сильно расшатывает семью. Может-ли быть боле ясное признаніе того, что будущее принадлежит свободному союзу и что закрплять обрядом то, что другой обряд может расторгнуть, совершенно бесполезно? Зачм заставлять одного человка, опоясаннаго трехцвтным шарфом, освящать союз, который три других человка в судейских тогах и шапках смогут признать недйствительным?

Вот почему анархисты отрицают организацію брака и думают, что если два человка любят друг друга, то им нечего ждать позволенія третьяго, чтобы соединиться; раз они этого хотят, обществу нт до этого никакого дла и ему нечего вмшиваться. Кром того, потому только; что они раз отдались друг другу, союз мужчины и женщины не становится нерасторжимым, они не обязаны жить вмст до самой смерти, даже если они перестанут друг другу нравиться: то, что их свободная воля сдлала, та же свободная воля может и уничтожить.

Может случиться, что под вліяніем страсти и увлеченія они видли друг в друг только хорошія качества и закрывали глаза на дурныя; но вот они сошлись, и совмстная жизнь сгладила эти хорошія качества, выдвинув, наоборот, недостатки и разныя шероховатости, с которыми они не умют справиться. Слдует-ли из этого, что только потому, что эти люди обманулись друг в друг в момент возбужденія, они должны платиться всю жизнь за ошибку, заставившую их принять за вчное и глубокое чувство то, что было в дйствительности лишь результатом увлеченія?