Улей

— Папа купил для тебя платье. К сожалению, это не то, которое мы заказывали у Пашкевич, но… тоже очень красивое. Доставили перед твоим приездом, — говорит Ольга Владимировна по пути в спальню. Но, едва захлопнув дверь, поворачивается к Еве и меняется в лице. Смотрит перепугано, с застывшим ужасом в глазах. — Это не я. Я ему не говорила. Круглое как-то прознал и вывалил на отца эту новость. Он с цепи сорвался, понимаешь? Давно уже. Тебя не было, он чернел с каждым днем… Обезумел. На прошлой неделе деда ударил, когда тот подавился. Зверь. Дьявол в него вселился… И тут эта новость о твоем замужестве… — лихорадочно говорит мать, а потом, словно очнувшись, останавливается и уверенно выдыхает: — Доверься мне, я помогу.

Дверь резко распахивается и с жутким стуком отлетает от стены.

— Беседуете? Как мило!

Исаев уходит в комнату вместе с одним из охранников.

— Резвый останется здесь.

— Мне что, при нем переодеваться? — возмущенно спрашивает Ева, хотя это последнее, что ее сейчас волнует.

— Больше, чем ты себя запятнала, тебя уже ничего не испортит. Раздевайся! — рявкает и выходит, оставляя, скалящегося в мерзкой улыбке охранника.

Ева торопливо стягивает вещи и с помощью матери надевает свадебный наряд. Ткань неприятно холодит кожу и льнет к телу, как муравьи на брошенный огрызок.

— Посмотримся в зеркало?

— Не надо, — выдавливает Ева хрипло.

Боится смотреть на себя. Необоснованно. Нелогично. Ошеломляюще. Просто до ужаса боится видеть себя в этом платье.

— Ладно. Тогда я заплету твои волосы.

Ева молча позволяет матери и это. Резвый не сводит с них глаз ни на мгновение. Развалившись в кресле, следит за каждым движением и малейшим перемещением.

Отец входит, когда мама скрепляет косу заколкой. Презрительно кривит губы, оглядывая дочь. Она выполнила его указание, но и это его, похоже, раздражает до нервного тика.

— А туфли? — спрашивает Ева машинально.

— Туфель нет. Я хочу, чтобы ты шла босиком, — Исаев жутко улыбается.

А Ева, распаленная больше страхами, чем злостью, в конце концов, не выдерживает и повышает голос.

— Заботливый ты, папочка! Даже в гроб обувают.

— Не волнуйся. В гробу тебе уже не будет на что обувать туфли, — обещает Исаев. Щелкнув пальцами, подзывает Резвого, и жене машет требовательно: — Давайте, спускайтесь.