Улей

Григ задрожал. Слезы текли по его щекам, пальцы сжимали и разжимали подлокотники кресла, глаза смотрели куда-то за пределы реального мира. Никогда до этого дня молодой Первый не подозревал, что Линти так дорога, дороже собственной жизни. А теперь, когда наконец осознал это, то не нашел в себе силы бороться с незнакомым чувством, позволил слабости овладеть собой и целиком отдался на растерзание боли и безысходности, находя в этом даже наслаждение…

Отец вновь заглянул в глаза Грига. Он заглядывал все глубже и глубже, до тех пор, пока не превратился с сидящим напротив в единый мыслящий организм. Только тогда Отец понял, что опоздал, что сын уже допустил ошибку, от которой он так хотел его уберечь. Но понял, что и не смог бы вмешаться. Поднимаясь на самый верх общества, к самому Отцовскому трону, Григ попросту заплатил свою цену. Ничто во Вселенной не делалось просто так. За все в этом мире нужно было платить.

«Но ведь рано или поздно Григ излечится, — подумал Отец. — Излечится и станет тем, о ком так давно мечтал старый Владыка — одаренным, взрослым, знающим цену боли и цену любви…» Отец вслушался в свои мечты, сравнивая их с мечтами слившегося сознания Грига… Что-то там не сходилось. Что-то разительно отличалось.

Владыка нахмурился, уходя в мир ощущений. Предчувствие чего-то неопределенного, темного, плохого сдавило его сердце.

Но ничего плохого просто не должно было случиться! Еще вчера, медитируя после Полосы в своих покоях, Отец не увидел ничего, кроме чистого и безоблачного горизонта!

Богатырь все пристальнее вглядывался в Грига и в самого себя, но неприятное ощущение не оставляло. Вчера еще будущее могло пойти по нескольким направлениям, а сегодня выбора уже не оставалось. Но когда наступил переломный момент? Кто и когда допустил ошибку? Он? Когда отобрал у парня его мечту?

Да, существовал другой путь: не мешать юноше, позволить ему и Линти самостоятельно развивать отношения, позволить им стать счастливыми вместе… Но вчера такой вариант не казался верным — он противоречил самой сути Закона. Ведомый чувствами, рано или поздно Григ поставит свою женщину на один уровень с Братьями. Сначала с Младшими, затем с остальными, наконец — с Первыми. А став Отцом, сможет и вообще поднять возлюбленную до непозволительных высот. И Братство рухнет! Мог ли он, Владыка, допустить подобный исход? Имел ли на это право? Почему же сейчас его терзает предчувствие чего-то гораздо худшего, чего-то еще более страшного как для Грига, так и для всего Братства, всего «Улья»?

Одновременно с тем как Отец разбирался в себе, взгляд Грига наполнялся смыслом — грусть во взгляде юноши приобретала глубину понимания.

— Я думал, так будет лучше, Григ! — наконец произнес Владыка. — Женщины обладают даром парализовать мужчин. Женщины — та единственная слабость, которой подвержены даже самые сильные из Братьев Я всего лишь хотел уберечь своего сына. На первое время, Григ. Пока рана не загноилась. Я думал, твоя Линти никуда не денется — сейчас достанется победителю, позже, когда приобретешь иммунитет, — тебе. Лет через пять — десять. Может быть, через пятьдесят — сто. Главное перебороть себя сразу… Боюсь только, что я опоздал… Нам нужно поговорить, Григ!

Григ посмотрел непонимающе: «Разве они не разговаривают здесь сейчас?» Но Отец звал за собою, в галерею, уводящую из кабинета во внутренние покои Владыки.

Они шли по анфиладе помещений, каждое из которых отличалось неповторимым дизайном и роскошью убранства. Каждое — настолько святое, что, попади сюда непосвященный, он мог бы рассказывать об этом как о самом большом чуде в своей жизни.

Настроение же Грига превращало все краски в блеклые, а окружающие драгоценности — в тлен, хлам. И все же одно чувство отыскало место в душе парня — сначала слабо, затем сильнее и сильнее к подкорке головного мозга прокрадывалось любопытство. Отец выглядел очень серьезным. Отец вел куда-то за пределы доступного простым смертным и лишь для того, чтобы поговорить. Поговорить о чем?

Зал, служивший конечной целью, закрывали непрозрачные силовые щиты. Чтобы войти, даже Отцу понадобилось повернуться лицом к биосканеру. Система безопасности заиграла приветственную музыку, но поля исчезали медленно, один за другим, словно сканеры вновь и вновь присматривались к посетителю, не доверяя его праву доступа. Под потолком неохотно погасли огни в «глазах» системы наведения излучателей.

Еще не войдя внутрь, Григ уже ощутил в себе растущее благоговение. Предчувствие чего-то очень важного на какой-то момент даже отвлекло от своего горя.

За исчезнувшей стеной возник огромный, круглой формы зеркальный зал с зеркальным полом, зеркальным потолком и с зеркальными стенами. В центре зала величаво высился огромный круглый стол, над которым висел такой же огромный, как и все в комнате, глаз магнитного Мозга. Рядом медленно возникали два серых стальных кресла.

В зале оказалось прохладнее, чем в остальных отсеках «Улья», а строгость пугала.

— Садись! — сказал Отец, указывая на пустое кресло. Григ повиновался.

— Ты знаешь, где ты?

— Нет.