УДАР ВСЛЕПУЮ

Однажды ночью, устроившись под гигантским папо­ротником, он размышлял именно об этом. Он решил, что причиной этого, наверное, является отсутствие ультрафио­лета. Все, что ходило, ползало, плавало и росло на Венере, было ядовито для человека. Но так было не всегда, что под­тверждалось большим количеством руин крупных горо­дов, захваченных джунглями, или большим количеством найденных мумий высокоразвитых человекоподобных существ. Физики считали, что токсичность венерианских форм жизни обусловлена высокой влажностью воздуха, из- за которой короткие солнечные лучи не могут пробиться сквозь облака. Это началось совсем недавно, каких-то пару сотен тысяч лет назад, в Неовулканический период, когда миллионы вулканов выбросили в атмосферу огромное ко­личество водорода.

Джимми Лэйрд ничего не мог с этим поделать, разве что не есть ничего венерианского. Однако этот факт пре­красно объяснял несимметричный характер венерианской экономики. Так как всё, что находилось на планете, было смертельно опасно использовать в пищу, то основной стать­ей импорта являлись пищевые концентраты. Именно они и были грузом злосчастного «Пеликана». Большую часть экспорта Венеры составляли минералы, которых здесь было в избытке. Именно поэтому население планеты в основ­ном состояло из шахтеров, которые из-за тяжелой и дорогой жизни на планете старались оставаться здесь не дольше двух-трех лет, а потом возвращаться на Землю с заработан­ными деньгами. Из-за жадности временных поселенцев вторая от Солнца планета получила прозвище «Плане­та Обманщиков». И именно это послужило причиной для развития основательного кодекса горнодобывающих зако­нов Венеры, а также для создания правительства планеты, склонного к деспотизму.

Но все это мало чем могло помочь Джимми Лэйрду на протяжении последующей нелегкой недели. Он съел по­следние таблетки протеинакса и вздохнул. Он был не по­хож на прежнего Джимми — тяжелое путешествие остави­ло лишь кости и мышцы. Теперь ему предстояло познать голод. Но Лэйрд продолжал бороться, из последних сил надеясь на то, что там за туманом он наткнется на поселе­ние людей. Он оказался в цветущей, окруженной холмами долине, истерзанной недавними геологическими измене­ниями. Река, по которой он шел, расширялась и впадала в озеро. В конце долины находились холмы, сквозь кото­рые горному потоку пришлось пробить каньон. Чтобы обогнуть озеро, ему бы пришлось сделать большой крюк, проходя вдоль горной цепи. Именно там он и сделал уди­вительное открытие.

Он оказался возле разлома, из которого вытекал тонкий ручеек. Оголенная стена лощины прекрасно демонстриро­вала искореженные слои горной породы: пласты песчани­ка, похожие на смятые листы книги, перемежались пластами глины, известняка и другой темной породы. Трещина была глубокой, но не очень широкой. Он решил, что смо­жет перепрыгнуть через нее. Но на самом краю обрыва он зацепился ногой за колючее растение и, вместо того чтобы нормально прыгнуть, неуклюже рухнул лицом в грязь.

Джимми был ошарашен. Падая, он инстинктивно за­кричал и приземлился в грязь с открытым ртом. Подняв­шись, он обнаружил, что не только все лицо заляпано грязью с остатками растительности, но и его рот полон этой же грязи. Он пытался очистить лицо и плевался во все сторо­ны, чтобы избавиться от тины во рту. Затем его выраже­ние лица резко изменилось. Он замер и моргнул. Он про­вел языком по грязным зубам и инстинктивно проглотил все, что было во рту. Тина провалилась в желудок, и ему захотелось еще. Это было вкусно. У этой грязи был вкус. Настоящий вкус, о котором говорилось в кулинарных ле­гендах, когда речь шла о таких архаизмах, как обжаренная вырезка, пюре с соусом, артишоки и тому подобное. Джим­ми Лэйрд облизывал губы, а руки уже тянулись вниз за до­бавкой.

— Вот это да! — промычал он, — неплохо. Совсем непло­хо.

Затем, немного подумав, он изменил мнение.

— Великолепно! — удовлетворенно выдохнул он.

На протяжении пяти дней он жил возле ручья, жадно поедая открытую им грязь. Его бывший когда-то толстым живот, который в последнее время висел на нем крупными складками, стал понемногу округляться. Начали розоветь бледные щеки. Джимми Лэйрд вновь становился самим собой, больше не обращая внимания на свои страхи о том, что он может отравиться запрещенными дарами Венеры. Не произошло ничего страшного, и он начал задумываться о том, как сделать эту странную пищу еще более съедобной. На второй день, после охватившего его энтузиазма, он по­нял, что его манна небесная имеет зернистую структуру. Он профильтровал ее с помощью своей рубашки. Повар решил, что если нагреть ее, то вкус получится лучше. Он развел костер и, воспользовавшись панцирем крупной че­репахи вместо котелка, сварил себе суп.

— Ням-ням, — непроизвольно произнес он, даже не по­дозревая о том, что сказал слова, которых не произносили уже несколько веков. Он потер живот в знак благодарности богу леса за то, что послал ему такую великолепную еду.