Удача на «Титанике»

— Последний шанс сделать ставку. — Стюард трясет кошель, монетки звякают. — Хороший куш, в два раза больше прошлого. Что скажете, милостивые господа?

Его глазки-бусинки задерживаются на мне дольше, чем нужно, и он шмыгает своим огромным носом. Он что, узнал во мне того, кто подслушал его разговор с кузеном, беднягой Бледигом? Но тогда я была одета как миссис Слоан. Он определенно не мог бы разглядеть ничего под такой маскировкой.

Джейми опускает взгляд на Скелета.

— Не интересуемся. Но раз уж вы здесь, один из пассажиров из каюты Е-16 хотел воспользоваться ванной, а вы заявили, что не понимаете его.

Должно быть, это Барабанщик.

— О, ну, здесь говорят на стольких чужих языках. Вряд ли вы можете ожидать от меня…

— В следующий раз он нарисует вам картинку, — сухо обрывает его Джейми. — Ванна перед ужином нас абсолютно устроит.

Стюард кланяется и удаляется, проходя мимо возвращающегося Бо. Тот закрывает дверь и вопросительно смотрит на нас.

— Думаю, он слышал, что я разговариваю как девчонка, — шиплю я.

Джейми пытается сделать стойку на руках.

— Забудь об этом гаде. Дурацкое правило, запрещающее мужчинам и женщинам находиться в одних каютах. Могу поспорить, в первом классе такого правила нет.

— Нет. Иначе им стало бы слишком тоскливо.

Бо опускает откидной стул и падает на него.

Джейми поднимает руку. Он по-прежнему грациозен, как лебедь. Но спустя пару секунд рука у него начинает так трястись, что он тут же опирается на вторую, а потом валится на пол.

— Неплохо, — оцениваю я.

Он корчит рожицу.

— Ты говоришь «неплохо», только когда это совсем не так.

— Вся беда в твоем запястье. Нужно подольше разминать его.

Он не может сейчас потерять настрой. Мы еще даже не перешли к трудной части, вроде «падающих звезд», которая станет в десять раз сложнее на перекладине. Расстояние между одним и другим камнем переправы внезапно растет прямо у меня на глазах.

Я встряхиваю руками, почти сжавшимися в кулаки.

— Давай, братец. Все дело в мышечной памяти. «Усмири дьявола в голове, и сможешь летать», — повторяю я старую присказку отца. — Помнишь?

— Меня беспокоит не то, что в голове. А… это. — Он указывает на себя.

— Ну да, ты больше не тростинка. Но мы росли всю свою жизнь и всегда относились к этому спокойно. Так почему теперь должно быть по-другому? Тренируйся, и твое тело вспомнит все само. Попробуй еще раз сделать «стрелка».

— Я сомневаюсь, что смогу сделать стойку на двух руках, не говоря уже об одной.

— Нужно просто поработать над ней.

— Прекрати на меня наседать. Я не могу сделать все это до завтра. — Он сжимает виски так, что белеют костяшки пальцев.

Я скрещиваю руки на груди. Вдруг чувствую на себе взгляд Бо и вспоминаю его слова о том, что командую Джейми.

— Я наседаю лишь потому, что знаю, на что мы способны.

— Ты знаешь, на что ты способна.

Мы с Джейми обмениваемся раздраженными взглядами. Мама всегда говорила, что мы как два рельса — если нагрелся один, нагреется и второй.

— Но я не могу сделать это без тебя.

Он вздыхает. Внезапно огонь в его взгляде тухнет. Что-то в нем изменилось, сдвинулось в отношении к окружающему, отчего я теперь чувствую себя маленькой и глупой.

— Хотите знать, что я думаю? — спокойно спрашивает Бо по-кантонски.

Я собираюсь сказать «нет», но Джейми уже произносит «да».

— Даже того, что любой из вас пройдет по той перекладине, достаточно, чтобы все ахнули. Я думаю, Джейми нужно делать самое простое, а все фейерверки оставить Валоре. — Бо подпирает подбородок кулаком, и кольцо на его пальце поблескивает, как рыбий глаз. Я определенно не смотрю на то, как бугрятся мускулы на его руках. Он ловит меня на этом, и я тут же перевожу взгляд на свои пальцы ног. — Могу поспорить, она справится сама.

Джейми утирает пот со лба.

— Что ты скажешь, Вал?

— Значит… никаких двойных «падающих звезд»? Никаких «стрелков»?

На лице Джейми расцветает прежняя улыбка, настолько же привычная, как шапочка на его голове.

— Мы придумаем что-нибудь не менее впечатляющее.

23

Барабанщик находит нам место для тренировок в грузовом отсеке, с перекладиной точь-в-точь как на мостике.

После жарких споров мы с Джейми сходимся на номере, который, как каша в домике трех медведей, не слишком холодный и не слишком горячий.

И все же, даже когда он после длительных тренировок отпечатывается у нас на подкорке, чувство беспокойства колышется во мне, как лондонский туман, с которым не справляется даже ветер. Не слишком ли это будет для Джейми, не тренировавшегося несколько лет? Достаточно ли этого будет мистеру Стюарту, который определенно видел акробатов и получше нас? Я надеюсь, что не перехвалила представление.

Тао говорит, что сегодня постится, поэтому я присоединяюсь к узкоглазым за ужином и вскоре уже уплетаю сосиски, поблескивающие жемчужинками жира. И снова нам не подают хлеб, но на этот раз нет еще и ни следа масла. Старший официант самодовольно прохаживается по залу, игнорируя нас. Мы в ответ игнорируем его.