Удача любит смелых

— Я знал, что ты обязательно достигнешь моих высот. Сейчас ты занял место того, кому доверяют особо тяжёлую работу, но когда-нибудь займёшь моё место. Может, в ходе нашей с тобой ссоры, чего бы мне не хотелось, может в результате естественного хода вещей... Но возможно будет и так, что ты отколешься от нас и оснуешь свой собственный стаб. Так за тебя и за то, чтобы удача всегда была с тобой!

— А салют! — чокнулся с ним бокалами и выпил.

Так же своим визитом почтил меня Седой, его речь была не столь богатой, но закончилась пугающе:

— И пусть твоя удача не приведёт тебя к могиле! — сказал он, вылив при этом хороший ром на скатерть.

Засмеялся и сделал также, сведя дурную примету в шутку, но отчего-то внутри стало невообразимо холодно. Особенно заледенели лопатки, словно сама смерть дыхнула в затылок.

Глава 19

Несколько месяцев прошли рутинно, даже слишком. Вроде постоянно было какое-то движение: разведка боем, укрепление влияния, получение ещё большего количество топлива с того же кластера. Даже сделка с внешниками, которую вёл Босяк и я вместе со своей группой.

Как оказалось, то сражение — мур против внешника — не было каким-то уникальным пари, заключённым только в тот раз в качестве решения по издержке, а проводилось постоянно. Сначала мне самому хотелось выйти на ринг, но статус, общее положение и лично Босяк меня отговорили.

На арену решили выпустить Пуха — того самого армейца, который получил способность бегуна. Пухом его окрестил Ведьмак, когда на одной из вылазок мы втроём, как самые быстрые в отряде, добывали одну очень важную вещь.

Представьте: трое взрослых мужчин, у одного из которых в руках оружие сверхсекретного образца, бегут по крышам девятиэтажек от элитника, который вымахал в размере, как целая треть этих домов, и при этом бежит ничуть не хуже нас.

На одном из зданий кластер резко закончился и, чтобы добраться до ближайшего здания по прямой, нужно было прыгнуть на пятнадцать метров вдаль и на два метра ввысь. Ведьмак справился без каких-либо трудностей при том, что образец оружия нёс он. Мне же пришлось знатно поднапрячься, наплевав на законы физики с помощью своего дара, а бегунка я мысленно похоронил, уже жалея, что вообще скормил тогда жемчужину.

«Рано меня хоронить!», — выкрикнул он, словно прочитав мои мысли, взял короткий разбег и прыгнул ногами вперёд, откатив способность.

Я подбежал к краю крыши, поняв, какой трюк и откуда он хочет повторить. Только изначальный перелёт по высоте со следующим ускорением направленного падения под действием совмещённых гравитаций обоих кластеров позволил ему долететь до нас ровно настолько, чтобы я под действием способности успел ухватить его за разгрузку.

После чего, прекрасно видевший это, Ведьмак заметил: «Ну, ты, бля, и пушинка!». «Ага, бля, пух! Винни Пух!», — добавил я, тяжело дыша.

Справедливо решил, что окрестил Пухом его таки Ведьмак. «Как будто могло быть по-другому, — выдохнул он. — Только учти, пацан, — обратился к Пуху. — Хуже крестного мура может быть только крёстный килдинг, а я — и то, и другое», — на что Пух, который иной жизни вне нашего влияния не видел, лишь пожал плечами.

— Правила всё те же: дар не использовать, техническое преимущество тоже, — конферансье строго посмотрел на внешников. — Борьба до первой крови или нокаута. Преждевременное покидание арены карается смертью.

Конферансье из меня выходил или, точнее сказать, не выходил совершенно, поэтому, несмотря на новый статус, эту роль на себя привычно взял Босяк. Пуха, в отличие от меня, никуда не отправляли и секрета из того, что ставят именно на него, не делали. Играли открытыми картами не только потому что я на этом настоял, но и из-за того, что в этот раз условия содержания товара были близки к идеальным — лучше только сами муры.

Клятву в этот раз ведущий ни с кого требовать не стал. Просто кадровая перестановка и я сам на его прежнем месте вкупе с тем, что мы вскрыли резервы сил, показали то, что в случае чего внешники умоются кровью и не факт вообще, что выйдут победителями.

Почему Босяк решил перевести внешников из деловых партнёров холодного нейтралитета в партнёров по игре в пятнашки на минном поле — вообще непонятно, ведь мало кто их братии способен на столь дальние броски от востока почти что к самому «Пеклу». От прямых же вопросов он предпочёл уходить, ссылаясь на то, что это не его решение, и Седой опять решил разыграть большую партию в которой он сам — офицер, а, может быть, пешка, ставшая конём, у которой под началом ладьи. Я же получался ладьёй, у которой под возможностью рокировки стоит король, а в людях пешки, сравнимые по силам с ферзём.

На осмысление всего хаоса, ставшего просто невообразимо большим в один миг, у меня ушло непомерно много времени. По всему получалось, что, если продолжать шахматную аналогию Босяка, то, в случае опасности, король в обход офицера поменяется со мной местами, дав сожрать вместо себя тем силам, которых опасается.