Удача любит смелых

— Этим занимаются другие люди, не твоего ума задача, — ответил Седой. — Те двое, кстати, были как раз из новой партии. Быки обыкновенные, но своё дело знали неплохо, как выяснилось на практике — недостаточно. Ну да ладно, человеческий ресурс — один из самых доступных на самом деле. С тобой решили. Коновал, сколько в крови продержится твоя дрянь?

— Точно не знаю, но часов пять его лучше не трогать, — в раздумьях ответил знахарь.

— Хм, часов пять. Пойдёт, — решил Седой. — Как оклемаешься — зайди, есть для тебя первое серьёзное задание.

Кивнул, насколько это позволяло положение полулёжа в кресле и отрубился...

Глава 12

Очнулся на кушетке в кабинете Коновала. Тот уже привычно колдовал над моим телом: водил руками в районе груди, от чего спирало дыхание и жутко хотелось кашлянуть. Но почему-то не мог, как ни старался. Вообще не мог пошевелиться. Оставалось только шевелить глазами и изучать измученного знахаря.

Бывший хирург, казалось, решил вспомнить свою специальность и уже намечал на теле места для будущих надрезов. Выглядел он при этом крайне уставшим. Мешки под глазами, слипшиеся от пота волосы и вздувшаяся на лбу венка, вместе с малой струйкой крови, что стекала по подбородку, говорили: «он делает очень тяжкую работу парень, лучше не сопротивляйся и не отвлекай». Конечно, я не слышал слов, но всё понял.

Опытному врачу и почти что Легендарному Знахарю не составило труда определить то, что пациент пришёл в себя. Однако он не остановился, чтобы объяснить, что происходит. Наоборот. Начертил ещё два будущих надреза, которые перекрещивались между собой в опасной близости от моего сердца.

Капелька пота упала на кушетку, вместе с куда как более внушительной каплей крови с подбородка. Коновал выдохнул, закрыл маркер, убрал его лёгким движением за ухо, сказав при этом:

— Если очнулся, пересядь с кушетки на стол. Тащить твою тушу сюда было тяжеловато для такого старика, как я.

— А, ага, — задумчиво протянул, сел на кушетке и осмотрелся.

В этот раз кабинет знахаря представлял собой совершенно стерильную операционную с кушеткой в углу и операционным столом посередине. Стол освещают несколько мощных ламп, на фоне которых свет от потолочной лампы просто рассеивается. Рядом с ним стоит передвижной столик с инструментами. Из всего инструментария взгляд приковывает окровавленный скальпель.

Не понимая, что происходит, и полностью доверившись знахарю, с трудом встал. Пошатываясь, кое-как сделал два шага, чтобы упасть на операционный стол лицом вперёд. Выставил руки перед собой. Помогло слабо. Руки тряслись, в ногах тоже силы не ощущал. Перед глазами всё поплыло.

Огромного труда стоило подтянуть своё тело на стол и просто лечь. Когда улёгся, воздух из лёгких будто выкачали, глаза сами собой закрылись. Последнее, что услышал перед тем, как отрубиться повторно:

— Ну, начнём, помолясь? — и усталый вздох.

***

Вторичное же пробуждение прошло куда легче. Открыл глаза. Сжал-разжал кулаки. Посмотрел на лампу на потолке, лампа мигнула и продолжила светить как ни в чём не бывало.

Поискал глазами знахаря, тот сидел за столом и дремал. На столе стояла открытая бутылка коньяка. «Странно, не замечал за ним привычки выпивать на рабочем месте».

С готовностью сворачивать горы спрыгнул со стола. Крутанулся вокруг своей оси. Тело слушалось куда лучше, но и шрамов на нём прибавилось изрядно. Последствия операции не ощущались от слова «совсем». Даже наоборот как-то полегчало, словно вырезали опухоль.

Одежды своей не обнаружил, хоть и очень старался. Видимо, решили сжечь и её, вместе с испорченным костюмом. Коновала решил не будить. По объёму оставшегося в бутылке — чуть меньше пятой части — понял, насколько сложна для него была операция. «Ну ничего, выкарабкается старик, не может не выкарабкаться», — уверенный в этом, прямо в костюме Адама покинул операционную.

«Так, из одежды у меня остался только тот набор „мамкиного боевика“, получать в такой одежде первое задание — несолидно. Опять посетить завхоза и поскрести в закромах на предмет боевой экипировки?», — этот вопрос оказался настолько сложным, что я завис, стоя посреди коридора абсолютно голым. Хорошо хоть муры либо спали, либо занимались более важными делами, чем снованием по медблоку.

Из ступора меня вывел удивлённый свист. Босяк стоял вдалеке коридора и улыбался во всю ширь рта. Странно то, что всякий раз, когда я оказываюсь на грани или просто попадаю в неловкие ситуации, он оказывается рядом.

Впрочем, задуматься и над этой странностью, чтобы вновь на несколько минут выпасть из реальности, он мне не дал:

— Смотрю, Коновал, как всегда, справился на пять с плюсом, да? — кивнул, слова казались лишними. — Ну и славно!

Я чего пришёл-то? — начал Босяк издалека. — В связи с тем, что у нас произошли определённые кадровые перестановки, короче, пошиковало некоторых хороших пацанов, у нас с Седым для тебя предложение.

— Какое же? — встал, опёршись на стену.

— Стать практически настоящим бригадиром. Дадим в подчинение толковых парней. Где надо — помогут, где надо — подскажут, что надо — сделают.