Участковая, плутовка и девушка-генерал

– Посмотрите, бабушка, – несмотря на то что ей было названо полное имя, Лиса так и продолжала обращаться хотя и почтительно, но всё-таки неформально; вдобавок она чуточку наклонила темноволосую голову и удручённым взором указала на частичное отсутствие нормальной уличной обуви, – волею несчастливого случая я осталась в одном разноцветном носке и, как Вы понимаете, мне очень неудобно стало передвигаться. Если я обращусь к Вам с маленькой «просьбочкой» и попрошу мне во временное пользование чего-нибудь выделить, то как Вы к застенчивой просительнице с её нечаянной бедой отнесетесь? Кстати, у меня имеются при себе наличные деньги – и американские, и российские, какие Вам будет угодно – и я могла бы даже чего-то купить… ну, хотя бы вон те прелестные туфельки, – легким кивком головы она указала на удобную обувную пару, – Вам ведь, судя по их не сбитому виду, они не нужны – или, скажите, я ошибаюсь?

– Да нет, «милая доченька», ты абсолютно права, кхе, кхе, – Ангелина Ивановна легонько закашлялась; одновременно она потянулась за указанной обувью, – они у меня уже очень давно: лет эдак, наверное, сорок назад мне их подарила покойная дочка. Однако с тех самых пор я их так ни разу и не одела: сначала берегла, потому что боялась испортить, а потом, сама понимаешь, они мне сделались как-то без особенной надобности – вот так они стоят, неприкаянные, как будто бы никому не нужные; единственное, я их регулярно протираю влажными тряпочками, нежно отчищаю и изнутри и снаружи, а следом основательно чищу солдатским гуталином либо же заменяющей ваксой. Я вижу, ты девочка дерзкая, но в целом хорошая, – старая женщина резко переменила основную тему ведомой беседы; одновременно она протянула понравившиеся туфли вперед и предложила их нежданной знакомой, – а потому – исключительно в незабвенную память о моей скоропостижно скончавшейся дочке, на протяжении всей недолгой жизни отличавшейся отзывчивым, добродушным характером – я могу отдать тебе их насовсем, да ещё и совершенно бесплатно… но вот подойдут ли они тебе?

После столь радушного, если не тёплого отношения предлагать взамен какие-то бездушные, едва ли не бесовские деньги – на это у совестливой воспитанницы суворовского училища просто-напросто не повернулся бы справедливый язык; в итоге она ничего не ответила (и правда, чего тут попусту распинаться?), молча приняла протянутую легчайшую обувь, ловко примерила её на миниатюрную, красивую ножку, а убедившись, что она зафиксировалась словно влитая, по-быстрому переложила оставшиеся доллары под новую мягкую стельку. Теперь можно было выказывать добросердечную благодарность, заверять в бесконечной привязанности, а получив любезное разрешение удалиться, довольной отправиться восвояси; так, впрочем, благопристойная девушка в конечном счёте и сделала.

Когда она, обутая и повеселевшая, возвратилась к оставленным выпивохам, те уже успели принять на «разудалые груди» по добрых грамм триста и теперь сидели осоловелые, радостные, едва-едва не всецело счастли́вые; оба новоиспечённых приятеля (а под гранённый стаканчик обычно так всегда и бывает) горделиво восседали на маленькой кухне, где удобно разместились за старомодным столом, не отличавшимся большими размерами, но удивлявшим видимой прочностью. Кареглазая бестия обратила внимание, что, кроме поча́той, уже второй, бутылки, на столе присутствуют два четверочных стакана, наполненных чуть менее половины, а изо всей нехитрой закуски имеются только открытая консервированная банка говяжьей тушёнки, разрезанная краюха чёрного хлеба, да разве ещё незамысловатые овощи: мелкопорезанный огурец, зеленый лук, оставленный длинными перьями, и крупно «пошинкованный» помидор. Не говоря ни единого слова, нахальная ловкачка, и в таких, и в подобных местах не отягощённая жестокими муками изысканной совести, участливой и порядочной, бесцеремонно уселась на деревянную табуретку, обтянутую коричневатой искусственной кожей, а следом, схватив в неугомонные, «шебутные» ручонки отломленный ржаной кусочек, присовокупленный зеленоватой и красноватой приправой, принялась активно, энергично его пережёвывать. Ошарашенные мужчины, сидевшие напротив на специальном кухонном уголке и впервые наблюдавшие настолько безотчётную наглость, они ежели как самовольное поведение и взялись комментировать, так только ошалело выпучили большие глаза да удивленно, ошалело присвистнули.

– Хм, походу, ты и «в натуре» «безбашенная», шальная чертовка, – высказался «авторитетный хозяин», когда Юлия Игоревна потянулась да дополнительной порцией; в частности, сверх прочего, теперь ей захотелось попробовать ещё и аппетитной тушёнки. – В таком случае, – продолжал Колодин, лукаво прищурившись, – раз ты оказалась до самой последней степени взбалмошная, у меня до тебя появится одно несложное поручение… кстати, оно напрямую касается твоего теперешнего увлекательного занятия, – «смотрящий» ненадолго умолк и пронзительно уставился на смачно уминавшую собеседницу, словно бы ожидая от неё какого-то очередного подвоха.