Убить Ланселота

— О да! У тебя талант, Хок. Быть Деревудским стрелком стало престижно и модно. А все благодаря тебе. Разбойники в один голос превозносят твою удачливость и… и…

— Приверженность традициям?

— Да. Они говорят: «Хорошо, что в мире есть нечто неизменное. Поглядите на Истессо: вот молодец! Все у него как в старые добрые времена…» — Феечка запнулась и вопросительно посмотрела на Хоакина. — Дальше продолжать?

— Продолжай.

— «Хоакин фортеля не выкинет, — говорят они. — С ним всегда знаешь, чего ожидать».

— Понятно. В книге говорилось о какой-то принцессе. Я был в нее влюблен.

— Ты о Дженни? Она живет в лагере. Уже двадцать лет.

— И?

Маггара неопределенно пожала плечами:

— И ничего. Сперва психовала, потом привыкла. Ты в нее несколько раз влюблялся, но сам понимаешь… Годы-то идут. Моложе вы, люди, не становитесь. Ты не в счет, конечно. Сейчас она замужем за Малюткой Требушетом.

— Понимаю.

Хоакин потянулся к чашке. Чай успел остыть, но разбойник не заметил этого. События столетней давности всплывали в памяти легко, так, словно они произошли вчера.

Да в общем-то для Хоакина они и были вчерашними.

Глава 2 ТЕОРИЯ ВОЛЬНОГО ЗАСТРЕЛЬНИЧЕСТВА

Весной в Граде Града началась хлопотливая пора. Шли экзамены. Студенты отмечали в академической таверне свои успехи и поражения. Над студенческим городком не умолкали здравицы и застольные песни, слышался девичий смех.

Хоакином же овладел тоскливый настрой. Ничто не радовало его. Предстоял экзамен по транспортной магии, и Хоакин точно знал, что с поляризационными векторами пути ему не совладать.

К Градскому Колизею — месту проведения экзаменов — он шел как на эшафот. На беговых дорожках уже разминались его однокурсники. Транспортная магия требовала хорошей физической подготовки. Требовалось на бегу открыть ворота измерений и ворваться в них, пока не захлопнулись. А там уж дело в шляпе. За воротами один шаг мог иметь протяженность и пару дюймов, и несколько сотен миль. Все зависело от мага.

Вот только чтобы открыть ворота измерений, предстояло прийти в нужное состояние духа. Или прибежать. Стать на гаревую дорожку, высокий старт и — вперед, пока не осенит вдохновение.

Истессо подошел к столу.

— Зачетку сюда, — монотонно сообщила госпожа Линейка. — Ваша дорожка третья. Тяните билет, сударь.

В глаза Линейку звали Эльзой Долорозо. Она вела курс транспортной магии, была молода и тоща до неприличия. Академию Эльза закончила три года назад, а потому считала, что видит студентов насквозь. Хоакин ее побаивался.

— Вот, госпожа Долорозо. Переход в Циркон, госпожа Долорозо.

— Приступайте, сударь.

Хоакин вздохнул. Побывать в Цирконе он бы не отказался. Столица Тримегистии, резиденция верховного шарлатана… Там нашлось бы на что посмотреть. Но Град Града находился на самом севере Тримегистии, и от столицы его отделяло чудовищное расстояние.

По условиям экзамена Колизей накрывало экранирующее поле. Даже будь Истессо магом из магов, он вряд, ли сумел бы его пробить. Без этого поля самых талантливых учеников раскидало бы по всему Терроксу.

— На старт! Внимание! Марш!

Хоакин побежал. Трибуны Колизея неторопливо уплывали за спину. Цветущие кусты сирени, столы с экзаменаторами, флаги в синем небе. Снова кусты, снова столы. Опять флаги. Под ногами шуршала гаревая дорожка. Если повернуть голову, в поле зрения попадали сочувственные лица однокурсников.

Хоакин старался без нужды головой не вертеть. Да и дыхание не сбивать. По всему получалось, что оно ему еще надолго понадобится.

— Это кто ж такой? — наконец нарушил молчание королевский инспектор, гость из столицы.

— Истессо, ваше превосходительство, — нехотя ответил ректор. — Редкостная дубина.

На студенческих скамьях кто-то хихикнул. Хоакин закусил губу.

«Раз, два, три, — повторял он про себя. — Ничего… хорошо, что Марьяша не пришла. Позора меньше».

Второй круг, третий…

Четвертый, пятый…

— По-моему, это глумление, — наконец бросила госпожа Долорозо. Остановите же его! У меня в глазах рябит.

— Ничего, пусть бегает. Дурная голова — ногам забота.

Меж лопаток побежала струйка пота. «Шам шени туртулак, они бели огайда», — наугад попробовал Хоакин. Шаги зазвучали тише и мягче. Под ногами полилась ковровая дорожка.

— Может, дадим ему еще круг? — предложил ректор — Все-таки старается.

— Гнать в три шеи из академии, — отозвался чей-то брюзгливый баритон. — Из-за таких, как он, нам дотации режут. Охламон.

Дорожка под ногами кончилась. Хоакин осознал простую вещь: сейчас он пойдет на девятый круг. Будет ходить кругами, как годы и годы до того. Понуро, уныло, подчиняясь указаниям людей, которых не уважает и терпеть не может.

В то время как свобода — вот она. Рядом, за воротами.

Стоит лишь наплевать на условности.

— Э, э! Что это он?! Куда?!

— Истессо, оставьте свои фокусы!… Что за выходка?!