Убить Ланселота

— Ф-фу! спасибо!… что это идеальный подарок. Для всякого интеллектуально развитого мужчины. Тем более у тебя совсем нет книг. Кроме той, черной. Но ты же сам ее пишешь.

— Спасибо, Маггара.

Разбойник растерянно смотрел на книгу. Феечка никогда ему ничего не дарила. Это очевидно, говорила она: сначала вы повязываете кошке бант, потом появляется миска молока. Через некоторое время вы помните имена всех молочниц в округе (даже если ненавидите сметану и сливки), а во время ночных гроз ворочаетесь в постели без сна. Мысль, единственная мысль: «Где же любимица, что с ней?» — неотвязно преследует вас.

О кошках, поводках и цепочках феи знают все. Ведь поводок — это вещь вроде палки: у него два конца. На одном — ваш любимец, на другом — вы. Нет, Маггара слишком дорожила своей свободой.

И все-таки сделала Хоакину подарок.

— Подай-ка свечу, милая, — ворчливо, чтобы скрыть волнение, попросил разбойник. — У меня нет ночного зрения, как у тебя. А от твоих блесток толку мало.

Маггара с готовностью придвинула подсвечник. Хоакин зашарил по карманам.

— Огниво потерял. Ладно… Ужин, свечи, воск не вечен…

— Хоакин, пожалуйста! — Феечка умоляюще сложила ладошки перед грудью. — Пусть Инцери повеселится. Не надо ее вызывать. Особенно твоим варварским способом. Она говорит, что Дамаэнур на последнем собрании как-то странно на нее смотрел.

— Да? Хорошо. — Разбойник покачал головой. — И когда я только к вам привыкну, крохи? Наверное, это будет грустный день в моей жизни.

— Просто ты не бессмертен, Хоакин. Но открой же книгу.

Хоакин поднес подарок поближе к свету. «Демонология от Кофейника Судьбы» — гласила надпись на обложке. Ниже маленькими буквами было приписано: «Как причинить счастье и удачу. Советы по добыванию денег. Привороты. Снятие порчи. Сделай счастливым своего избранника».

— Правда, здорово? Для тебя выбирала.

Ответить он не успел. Облачко пыли поднялось над «Демонологией». Нос разбойника сморщился, смешно зашевелился…

— А-а-апчхи!

Книга захлопнулась. Ударили крохотные молнии. Радужные разводы побежали по его телу Хоакин выгнулся, содрогнулся и…

…остался прежним.

Прежним. Вот только глаза его сделались чужими. Они смотрели на фею, не узнавая.

— Хоакин, это я!… я!…

— Я?

— Очнись, Хоакин! Да очнись же!…

На колени шлепнулся томик в иссиня-черной обложке. Назойливый огонек выписывал вензеля перед глазами. В уши лез тоненький девичий голосок:

— Первая страница! Читай! Читай же!

Истессо тупо глядел на две книги в своих руках.

— Силы небесные, — наконец выдал он. — Здесь только что был шарлатан Тримегистии. Сам Бизоатон Фортиссимо! А я сижу как дурак.

Он закашлялся. В руке его появилась кружка с водой.

— Запей, Хок. Так надо.

Зубы клацнули о край кружки. От волнения Истессо расплескал половину, но даже не заметил этого.

— Верховный шарлатан! Надо же. Он даровал мне титул. И привилегии!

— Он заколдовал тебя! — выкрикнула феечка. — Прочти же книгу!

— Книгу? Какую?

— Эту, черную. Да читай же!

Хоакин пробежал взглядом первые строчки. Рассеянная улыбка понемногу угасала. Он поднял на феечку недоуменный взгляд.

— Но… Я ничего не понимаю; сударыня.

— Хок, его магичество заколдовал тебя, — терпеливо повторила она. — Всякий раз, как ты чихаешь, проклятие приходит в действие. Ты становишься точно таким, каким был в день, когда впервые встретил Бизоатона Фортиссимо.

Перескакивая с пятого на десятое, фея рассказала разбойнику все, что знала. Чем дольше длился рассказ, тем серьезнее становились глаза Хоакина.

Наконец он спросил:

— Сколько же времени я заколдован?

— Уже сто лет. Прочти книгу. В ней — твоя жизнь.

— Моя жизнь… — Разбойник растерянно перелистал исписанные страницы. — Бог мой, вся жизнь… Тогда лучше прочесть. Извините, сударыня, у меня такой сумбур в голове. Как ваше имя?

— Маггара. Майская Маггара из рода Чайных Фей, сударь. Только мы на «ты».

— Хорошо. Если вас… если тебя не затруднит…

— Чаю?

— Точно. А как вы… ты догадалась?

— Случайно. Хок, я сейчас, ладно? Потерпи немного.

Маггара стрелой помчалась заваривать чай. Сцену, подобную этой, она видела много раз. Всякий раз Хоакина мучила сильная жажда: фиолетовый коротышка постарался на славу.

«Хорошо, что Истессо спокойный и сильный, — глотая слезы, подумала фея. — Другой бы ударился в истерику. Начал бы кричать, ломать руки. А Хок — никогда. И я — вот глупышка! — так привязалась к этому верзиле. Чем же все это закончится?»

Пока Маггара возилась с заварником, Хоакин читал книгу. Выяснилось, что он вел увлекательную жизнь, полную опасностей и приключений. Вот только ничего из этой жизни он не помнил.

В его памяти остались лишь скука и отвращение. Маленький нюанс: отвращение всецело относилось к университетским занятиям магией.

Магия, магия… Что есть магия? Одни считают, что удел волшебника — доставать голубей и кроликов из бутафорского цилиндра. Другие верят, что высшие достижения магии — големы, самоходные печи да магические кристаллы…

Хоакин никогда особо не задумывался над этим вопросом. Как истинный тримегистиец, он с детства привык, что его окружает волшебство.

Дома. На улице. За школьной партой.