Убить Ланселота

— Достань, пожалуйста. И без фокусов, прошу. А то зарежу.

Пальцы короля без королевства дрожали. Он вытащил из кармана плотный бумажный пакет и принялся вертеть в руках, не зная, что дальше.

— Положи на ведро, — подсказал Хоакин. — Вот так, спасибо. А теперь вытяни руки. Не бойся, ничего плохого не случится.

Гури повиновался. Истессо обмотал его запястья веревкой, а из носового платка сделал кляп.

— Вот и все. Посидишь в конюшне. Самое тебе место, Гури.

Пленник замычал и жалобно выпучил глаза. В душеХоакина шевельнулось нечто вроде сочувствия к побежденному. Среди стрелков было много людей, подобных Гури, а Истессо с ними вполне ладил. Предатель Реми тоже из той породы, напомнил он себе. Сейчас не время для сантиментов.

Дверь заскрипела. Полоска радужного сияния расширилась. В ночном небе бушевала Аврора Колоратуро, и ее отблески падали на лицо связанного Гури.

— Господин Хоакин? — позвал тревожный девичий голос — Вы здесь, господин Хоакин?

— Кто это?

Летиция проскользнула в конюшню.

— Ох! Это я, Хоакин. Ваша фея сказала, что вы вызвали Гури на дуэль. Я так испугалась! Я и думать не могла, что вы воспримете мои слова всерьез.

— А вы разве пошутили?

— Да. То есть… То есть да, конечно! Неужели вы могли подумать, что я толкаю вас на убийство?

Летиция только сейчас заметила связанного Гури. Неудачливый воздыхатель отчаянно замычал, призывая на помощь.

— Жаль, — промолвил стрелок. — Это решило бы некоторые вопросы. Дело в том, что мне нужна ваша помощь. И это не шутка.

— Помощь? Что я должна сделать?

По мостовой зацокали копыта. Прогрохотала карета, въезжая во двор «Свинцовой Чушки». Та самая, из дворца.

— Мне надо встретиться с шарлатаном.

Девушка ахнула.

— Хозяин! — донеслось снаружи. — Именем шарлатана! Здесь есть кто-нибудь?

Стрелок с девушкой выбежали во двор. У ворот стоял неуклюжий высокий человек в клетчатом плаще герольда. На голове его болталась квадратная шапочка скисточкой. Кисточка щекотала щеку, и великан сдувал ее, страшно гримасничая.

— Слава богу, — обрадовался он, увидев Летицию и Истессо. — Хоть кто-то появился. Вы хозяин этого заведения?

За спиной герольда фыркнула лошадь. Карета покачнулась с пружинным звоном. Кучер продолжал дремать на козлах, словно происходящее его не касалось.

Хоакин покачал головой:

— Вам нужен Горацио Кантабиле. Позвать?

Подслеповато щурясь, чиновник заглянул в лицо Хоакина. На переносице герольда краснел отпечаток от дужки очков; самих очков не было: герольд их разбил или забыл дома.

— Зверева работа, — пожаловался он. — Мне п-поручили важное дело. И вот, кажется, я его п-провалил.

— А кого вы ищете? — спросила девушка.

— Господина Гил-Ллиу, охотника на чудовищ. Извините. Я очки уронил в фонтан, а без них ни зверя не вижу.

Хоакин вопросительно посмотрел на Летицию. Та прижала палец к губам в знак молчания.

— Вы везучий человек, — сказала она.

— П-правда?

— Гури Гил-Ллиу перед вами. Вот он.

Герольд попытался снять и протереть несуществующие очки. На лице его отразилась растерянность.

— Вот документы, — пришел на помощь Хоакин. — Письмо от бургомистра.

— Да? — Лицо герольда просветлело. — Вы меня сп-пасаете. Благодарю вас, сударь. Едем немедленно!

— Хорошо. Мне надо собраться. Это быстро.

— А вы кто? — тем временем обратился герольд к девушке. — Только не говорите «нет», умоляю. Вы — Летиция Ляменто?…

— Если говорить откровенно…

— Ну слава богу. Хоть где-то я п-преуспел. — Герольд сдул со щеки кисточку. — Мое имя Антонио П-пердендози. Соблаговолите проследовать в карету, сударыня.

Он вытянулся в неуклюже-галантном жесте, открывая перед девушкой дверцу.

— Благодарю вас.

Она уселась. Стрелок вернулся из сарая с пожитками; спрятав узлы под столик, он расположился напротив своей спутницы. Для герольда места не осталось, и Антонио пришлось примоститься рядом с кучером.

— Ну поехали.

Карета сорвалась с места. Зацокали копыта по булыжнику, заскрипели рессоры.

— Как устроились? — донесся откуда-то сверху жизнерадостный голос Пердендози. — Все в порядке?

— Да! — хором отозвались пассажиры.

— Ну слава богу. Тогда вп-перед, на коронацию.

Праздник бушевал на улицах города. Его можно было сравнить с взбесившимся селевым потоком. Порой его было столько, что он захлестывал окна кареты.

Фейерверки! Анатолайские свечи! Шутихи!

Трещат! Кружатся! Проносятся с визгом!

А еще — маски, полумаски, блио, хрустальные туфельки (на самом деле — меховые, но тсс!). Шелка и муслин, бархат и парча.

Песни, музыка, взрывы смеха.

— Вот это да! — Девушка приникла к окну. — Настоящий праздник. Какой вы счастливый, Хоакин, живете в таком городе. А я — в монастырской глуши прозябаю.

— На самом деле все не так, Летиция, — вздохнул стрелок. — Я тоже живу в захолустье. Деревуд. Слышали когда-нибудь?

Ленты серпантина то и дело пересекали путь кареты. Цокот копыт мешался с нестройными звуками рожка; напоенный ароматами лилий и жареного мяса ветерок врывался в окно.

— Деревуд? Мы проезжали его. Кстати, почему вы зовете меня Летицией?

— То есть?

— Я Лиза. Лиза Фуоко.

— А Летиция кто?

— Летиция — это старшая жрица, моя наставница. Вы ее видели.

— Видел…