Убийства в Белом Монастыре

– Это трюк, который я пока не могу вам объяснить. Но я должен его провернуть. И мой резиновый паук никого не укусит, сынок, если только я не совершил очень серьезную ошибку. Разве что вы меня подведете и сделаете то, о чем вам будет неприятно вспоминать, когда станут понятны последствия. Если вы хоть кому-то намекнете на то, что тут происходит… Понятно? Идемте, Мастерс.

Он открыл дверь, и по дому разнесся гонг, приглашающий к обеду.

Глава восемнадцатая Гамбит разыгран повторно

– Думаю, – сказал Морис Бохун, медленно потирая руками, – мы почти готовы к любопытному эксперименту, который предложил сэр Генри. – Он оторвал взгляд от своих рук и поднял глаза. – Смею заверить, он, разумеется, не приведет ни к чему, что помогло бы найти настоящего убийцу мисс Тэйт. Хотя по просьбе сэра Генри я воздержался от того, чтобы сообщить вам кое-что прежде, нежели некий джентльмен будет в должном состоянии, чтобы защитить себя… И все же мы практически не сомневаемся, но…

Как Беннет пережил этот ужни, он и сам потом не мог вспомнить. Вопреки желанию и против его же воли что-то влекло его в комнату короля до того, как он спустился вниз. Он не мог успокоиться, в голове витали картины того, как это все может выглядеть. Позже он жалел об этом. Но такова цена. Инспектор Поттер стоял на страже у входа в галерею – в комнате было темно, лишь бледный свет луны сочился в окна. Но дверь на потайную лестницу открыл сильный сквозняк, и внизу мелькали фонарики – там Г. М. тихо переговаривался с Мастерсом. Беннет подошел к этой двери. Прежде он не замечал, какая это высокая, крутая, опасная лестница, какие там неровные каменные ступени между узких стен и запах как в подвале. Фонарик Мастерса посветил ему в лицо так внезапно, что Беннет едва не потерял равновесие. Потом луч скользнул на лицо другого человека, который лежал на ступенях и не моргнул от света.

Ужин, на котором помимо Беннета присутствовали еще пятеро – Г. М., Морис, Уиллард, Катарина и Луиза, – Морис превратил в отвратительную формальность. Позже Беннету хотелось это забыть. Все, кроме хозяина, были напряжены, словно без подсказки почувствовали, что смерть снова пришла в дом. Когда Беннет спустился в библиотеку, то увидел Луизу впервые после возвращения в Англию. Она сидела у огня и была в темно-синем платье, с расчесанными на прямой пробор волосами мышиного цвета. Он помнил ее довольно смутно, но почему-то всегда представлял себе невысокой и коренастой, веснушчатой, лет двадцати восьми. Теперь его удивило, какая она худенькая, а глаза, с темными кругами под ними, были удивительно красивые. Казалось, от нее осталась лишь тень, но эта тень была вовсе не уродливой. Ей было около сорока.

Беннет пробормотал какую-то дежурную любезность. Сказать было нечего, и он решил ничего не говорить, дабы не совершить ошибку. Она протянула руку, механически улыбаясь, потом сжала платок и уставилась в огонь, словно позабыв обо всех присутствующих. Морис блистал чопорной элегантностью, был весьма любезен и предложил им шерри «вместо этих отвратительных коктейлей». Его жидкий смех разносился под потолком. Джервис Уиллард был тих и вежлив, но начал расхаживать по библиотеке, как по клетке, и было видно, что он небрит. Когда ввалился Г. М., моргая и что-то дружелюбно бормоча в знак приветствия, Беннету показалось, что все чуть напряглись. Наконец пришла и Катарина. Она была в простом черном платье, без украшений, но плечи ее блестели на фоне темных стенных панелей.

Для Беннета ее присутствие лишь усилило ужас, который витал над собравшимися. Катарина казалась настоящей, теплой и прекрасной, а остальные выглядели гоблинами под маской – точнее, один из них был им несомненно. Эта тягостная неопределенность превращала сам ужин в фарс.

– Я велел, – сказал Морис, кивая при свете свечей, – поставить дополнительный стул…

– Еще одно место? – уточнила Катарина.

– Разумеется, для мистера Райнгера, – мягко заметил Морис, – на случай, если он почувствует себя достаточно хорошо, чтобы спуститься. Ты все правильно поняла, Кейт. – Он кивнул Томпсону и улыбнулся, когда дворецкий чуть удивленно повернул голову. – Мистер Эмери сообщил мне, что он не сможет посидеть с нами сегодня. Вы что-то сказали, сэр Генри? – быстро добавил он.

– Да? Ну, раз так… Должно быть, о чем-то своем подумал. Крепкий малый этот Райнгер, просто на удивление.

Заскрежетали стулья.

– В самом деле, – согласился Морис. – Он будет бороться до конца. До конца веревки, надо полагать. – Его охватило какое-то неприятное воодушевление. Где-то за столом ложка звякнула о тарелку. – Давай же, Кейт, ты должна поесть. Очень рекомендую этот суп. Если уж ты решила прийти к столу легко одетой, поешь, чтобы согреться. Наш молодой американский друг, кажется, страдает схожим отсутствием аппетита, из чего я беру на себя смелость сделать выводы… Да. Но это едва ли лестно хозяину. Мальчик мой, не думаете же вы, что ужинаете с семейством Борджиа?