У каждого свои недостатки

… Вздрогнули таблы, хрустальным речитативом рассыпался сантур. Глаза гостей, сидящих за столиками, устремлены на меня. Взгляды разные: одобрительные, удивленные, откровенно любопытные. Кое-кто переговаривается, понизив голос. Перед выступлением Ольга во всеуслышание объявила, что я особая гостья «нашеговсемилюбимого, замечательного родственника Кирюши Демидова», актриса, играющая «особую роль» в его жизнь.

Сначала танцую немного заученно, отмечая все, что происходит вокруг сцены. У бассейна стоит Олег под руку с высокой пожилой дамой, что-то говорит ей на ухо, дама кивает, поджав губы. Видимо, это она и есть, Анастасия Егоровна, вдова великого Олега Демидова, сто лет назад поспешествовавшего освоению и заселению Северной Пальмиры, того самого, в честь которого назван кузен Кира. Но где сам Кир?

Постепенно музыка приникает в самую глубину тела, ритм сливается со стуком сердца. Мои руки играют, у них свой рассказ – они птицы, листья на ветру, ветер. Звенят браслеты. Движения подчиняются ритму, они то стремительные, то плавные. Каждый жест, каждое движение что-то означает, но сегодня все просто: не претендуя на то, чтобы донести до пресыщенных зрелищами гостей особый, возвышенный смысл танца – не так уж я в нем искусна – я просто описываю и «озвучиваю» ударами стоп красоту мира: звон ручья, удар грома, крик птицы. Во время особо стремительных пируэтов в воздух взлетают лепестки роз. Даже весьма упрощенная версия древнего танца постепенно завораживает зрителей – прекращаются разговоры, я вижу отклик на лицах гостей. Я также вижу Кира. Он стоит у бассейна рядом с Ольгой, которая смотрит на меня, прижав руки к груди. Я не могу разглядеть лица Кирилла, пока он не шагает в квадрат света от окна. Встретившись с ним взглядом, я забываюсь, выпускаю все лепестки разом. Они кружатся вокруг меня в налетевшем порыве ветерка. Гости аплодируют.

Кир смотрит на меня, не отрывая взгляда. Эта его победная улыбка, что она значит?

Волшебство разбивается вдребезги: Ольга отдает Демидову листок бумаги, указывает в мою сторону… Кир что-то ей говорит (что-то, от чего у нее вытягивается лицо), и вдруг исчезает в тени. Я отворачиваюсь и заканчиваю танец. Зрители реагируют очень сдержанно. Они никогда не покажут, что довольны, не тот случай.

… Оказывается, я сильно устала. И какое-то время непонимающе смотрела на бордовый пион в детской руке.

– Берите, – весело сказала на ориенте молодая женщина лет двадцати восьми. – Леша иногда дарит дамам цветы, но только тем, кто ему очень нравится. Вы ему очень понравились.

– Это было красиво, – начал ай-каб, серьезно глядя на меня снизу вверх, – но технически…

– Эй! – я нарочито грозно сдвинула брови.

Мальчик… засмеялся, немного неестественно. Не знаю, на сколько герц тянул его смех, но он был милым. И, глядя на маму Алеши, я поняла, что опасность стать отслужившей свое игрушкой этому ребенку не грозит.

– Леша всегда помогает тете Оле в организации праздника, – с гордостью сообщила молодая женщина. – Вот в прошлый раз, когда мы ставили «Двенадцатую ночь», был карнавал, все переодевались…

– … и Алеша многим помог… – сказал Кир над ухом. – Напугал? Извини. Привет, Катя. Где твой благоверный? С бабулей говорила уже?

– Нет, – улыбка на лице Кати сменилась жалобной, растерянной гримаской, – как ты думаешь, если мы в этот раз не…

– Подойди, – мягко проговорил Кир, – не съест же она тебя. Иди. Я свяжусь с тобой в ближайшее время.

– Хорошо, – молодая женщина покорно кивнула и взяла «мальчика» за руку, сказав ему: – Пойдем поздороваемся с бабушкой. Если она будет сердиться, просто молчи, главное, не спорь. Обещаешь?

Ай-каб кивнул. Катя и Алеша поплелись к бассейну. Я решилась поднять глаза на Кира. Лицо у него уже было почти нормальным, лишь глаза как-то странно горели. Огнем.

– Твой танец… Это было… красиво, – проговорил наконец Демидов. – Мы улетаем. Сейчас.

– А как же…?

– Они взяли Еременко. Он упомянул Глеба в качестве своего соучастника. Глеба тоже уже взяли, он пытался сбежать. Нас здесь больше ничего не держит…

– Глеб? Точно Глеб? Это очень странно, это…

– Это? – Кир поднял брови.

– Но ты говорил, что в случае успеха позволишь мне улететь домой! – я перевела разговор на другую тему.

– Обстоятельства изменились. Видишь ту брюнетку у сцены?

Вижу. Такую трудно не заметить. Минут десять пытается парализовать меня взглядом. А, может, даже убить.

– Это Марго Рязанцева. Помнишь, я о ней говорил? Последняя претендентка на ставшее вакантным место. Поверь, Дейзи, Рита и Оливия по сравнению с ней – ангелы во плоти. Кстати, родители Риты тоже здесь. Они в шоке. Сказали, что я устроил грязный розыгрыш ради разрыва с их дочерью.

– Это и был грязный розыгрыш, – мрачно сообщила я.

– Эй, у нас с ней вообще-то ничего не было! Она все решила за меня! Это развязало мне руки!

– Ха!

– Короче, Сэм, по контракту ты должен мне восемь дней.

– Кто бы сомневался, что ты это скажешь! – простонала я. – Как можно было тебе верить?!

– Марго фуфлом не взять. Нужна серьезная подготовка. Семь дней на репетиции и один на решающий бой! Мы улетаем!

– Не-е-ет!