У Южного полюса

палубе сено, я погрузился в размышления. Вот стоит животное,

обреченное на смерть. Число оставшихся ему дней жизни

определяется количеством сена. У меня на борту 30 человек, и запас

продуктов также заранее подсчитан. Хватит ли этих продуктов

вплоть до запроектированного конца путешествия? Это был один

из моментов, когда я ощутил наглядно весь размер принятой на

себя ответственности. Если мои вычисления окажутся

неправильными, то всем нам угрожает смерть.

Погода была ясной. С юго-запада дул легкий бриз. К полудню

ветер утих. Паровая машина заработала на всю мощность.

«Южный Крест» устремился в неизвестное. Вершина горы Веллингтон

в ясном освещении южной летней ночи становилась все менее

и менее заметна и, наконец, скрылась за горизонтом.

Теперь первоочередным делом для нас было выдержать битву

с бурным морем, которое простиралось на 2000 морских миль

от южного берега Австралии до южно полярного континента.

В северной части этого моря на широте сорока градусов завывал

бурный западный ветер.

Мы должны были пересечь море и на пятидесятом градусе

вступить в область туманов, айсбергов и снега. На этой

параллели происходит внезапный переход от климата умеренного

к холодному. Сменой климатических зон и объясняется

пелена тумана, почти всегда висящая над водой2.

Оставив эти опасные широты позади, мы будем двигаться

к шестидесятым градусам, где, по моим ожиданиям, должна была

произойти встреча с поясом плавучих льдов, ежегодно

образующихся у берегов южнополярного континента. Бушующие

антициклоны при наступлении антарктической весны разрывают этот

пояс на куски и гонят их на север.

С тех пор как мы оставили Лондон, лето для нас не

прекращалось. Оно должно было продолжаться и дальше. На нашем

долгом пути мы имели возможность наблюдать, как различно

выглядят летние месяцы под разными широтами. Когда мы

покидали Европу, стояли теплые дни позднего лета. Надвигалась

одень. Проплыли под тропическим солнцем зону вечного лета.

Пересекли экватор, и нас встретила весна южного полушария.

Теперь предстояло использовать короткое антарктическое лето,

для того чтобы внедриться в южнополярные льды.

Нам предстояло пробыть еще два месяца в плавании

прежде, чем достигнем южнополярного континента. Мы выбрали

не наиболее короткий путь к месту назначения, мысу Адэр,

который лежит на 170° восточной долготы. Кратчайший путь

был опасен в том отношении, что западный ветер мог бы нас

слишком сильно отогнать к востоку. В этих широтах стоит только

быть снесенным ветром в сторону от цели, как становится почти

невозможным снова лечь на правильный курс. Поэтому мы

двигались на встречу южнополярному льду приблизительно вдоль

150° восточной долготы, то есть значительно более западным

курсом.

У меня были еще и другие причины придерживаться более

западного курса. Я хотел получить возможность обследовать

район островов Баллени и, в частности, тот участок, где Уилкс

в 1823 году3 нашел землю, что сэром Джемсом Россом позднее

не было подтверждено. Как известно, между этими двумя

исследователями разгорелся жаркий спор по вопросу о наличии там

земли.

На пути сквозь зону западного ветра нас сопровождало

огромное количество птиц. Преобладали капские голуби, альбатросы

и маленький черный буревестник (Oceanites oceanicus).

Буревестник вместе с коричневым альбатросом следовал за нами до

самой полосы льдов.

24 декабря мы находились на 51°47' южной широты и 152°13'

восточной долготы. Был сочельник. По этому случаю мы,

положившись на почтаря Нептуна, опустили в море деревянный ящик

с письмами. Письма эти до сих пор не дошли по адресу. В 1895

году примерно на этом же месте мы отправили приблизительно

таким же способом почту с «Антарктика». Письма аккуратно

сложили в бычий пузырь, врученный нам для этой цели

норвежским консулом в Мельбурне, и «почтовый мешок» был брошен

за борт. Едва это произошло, как подлетел большой

альбатрос и все проглотил.

Вечером мы справляли Рождество.

26 декабря мы находились на 53°26' южной широты.

28 декабря поднялся юго-восточный шторм. Волны были так

высоки, что время от времени перекатывались через палубу.

Собаки сильно страдали от непогоды. Пришлось загнать их

на полубак, и они были набиты там, как сельди в бочке. Как-то

раз судно зарылось носом в воду и всех собак накрыла волна так,

что ни один волосок не остался сухим; насквозь промокшая

шерсть замерзла. Им нигде нельзя было найти сухого местечка

для сна. А между тем чего собака не переносит, так это

именно невозможности обсохнуть. Вечером 28 декабря мы видели

экземпляр гигантского буревестника (Ossifraga gigantea), а также

пару темных альбатросов.

29 декабря пересекли шестидесятый градус широты. На

следующий день, 30-го, в южном направлении сверкнул утром лед,

и вскоре вслед за этим мы увидели в воздухе первого снежного

буревестника (Pagodroma nivea).

Мы поняли, что плавучие льды уже недалеко. Скоро поплыли

мимо судна отдельные льдины. Спустился туман, и температура

понизилась. Мы достигли льдов раньше, чем я ожидал, хотя на

том градусе долготы, который я избрал для продвижения к югу,

и можно было рассчитывать на раннее появление плавучих

льдов.