Тысяча ударов сердца

– Нет, нет, – с улыбкой заверил я. – Все по канону. Далее накрываешь правой ладонью ухо партнера. – Я прислонил руку к голове Анники, и она повторила мой жест. Мы стояли почти вплотную. Убить ее сейчас не составит ни малейшего труда. Но что-то мешало мне преступить черту. – Отлично! Теперь делаем три шага по кругу налево. Молодец. Меняем руки, и то же самое в обратную сторону.

– У меня получается? – спросила Анника, не сводя с меня доверчивых глаз.

– Да. Теперь расступились, соприкоснулись запястьями. Вот так. И снова по кругу.

– У меня голова кружится.

– В этом и суть. Танец ведь символизирует слияние, единство. Теперь продеваешь вторую руку сюда, наши руки переплетаются. А потом я тебя вращаю – и принимаем исходную позу.

Мы немного порепетировали, и меня несказанно удивило спокойствие, с каким Анника реагировала на мою близость. Она не морщилась от прикосновения загрубевших пальцев к своей нежной коже и безбоязненно льнула ко мне.

– Отлично! – похвалил я. – Дам-да-ди-да-дам. Поворот. Дам-да-ди-да-дам. Шаг в сторону.

Анника быстро освоилась, без труда поспевая за стремительно нарастающим темпом. Неудивительно, что она так виртуозно управляется с мечом.

Мы кружили в танце, но в какой-то момент Анника сбилась и всем весом наступила мне на ногу.

– Ох! – воскликнул я, сгибаясь пополам.

– Извини, – захихикала она.

Учитывая ситуацию, это было настолько невинно и забавно, что я не выдержал и расхохотался. Я смеялся так, как не смеялся многие годы. Смеялся до колик в животе, до слез. Смеялся без оглядки, упиваясь долгожданным ощущением свободы.

Я выпрямился, смахнул набежавшие слезы и вдруг заметил ошеломленное выражение лица Анники.

– Что случилось?

– Ничего… просто померещился странный звук. Не обращай внимания.

Кивнув, я перехватил ее выжидающий, преисполненный надежды взгляд:

– За исключением финала, танцевала ты отменно.

Анника залилась краской и снова устроилась подле костра, на ходу обронив:

– Ты великолепный учитель.

В наступившей тишине я предавался раздумьям. Отныне ей все известно. Известны мои нескончаемые терзания, невыносимая боль, степень раскаяния. И хотя в их основу легло событие, ставшее для Анники роковым, она не осуждала меня. По крайней мере, не больше прежнего.

Тем временем Анника рассеянно водила пальцем по земле, словно хотела создать произведение искусства из ничего. Ее совершенно не тревожила моя близость. Зато меня до умопомрачения пугало ощущение покоя, навеваемое ее присутствием.

Мы непринужденно молчали, шевелили угли. Любопытно, что сейчас творится у нее в голове? Наконец Анника со вздохом полезла в поясную сумку.

– Не могу, сейчас умру с голоду. – Она извлекла из мешка круглую лепешку, с усилием разломила ее пополам и протянула половину мне. – Лепешка еще из Кадира, поэтому, сразу предупреждаю, она ужасна. Приятного аппетита.

Хмыкнув, я подкинул угощение на ладони, надкусил…

– Фу! Ну и сухарь! – пробормотал я с набитым ртом.

– А то! Думаю, они рассчитаны на долгое хранение, однако даже грязь выглядит привлекательнее, – со смехом откликнулась Анника и, немного помолчав, сокрушенно покачала головой. – Я так тщательно готовилась, надеялась кругом подстелить соломки, но о решении отца напасть я узнала только в море.

– Неужели он не сообщил тебе заранее?

Анника красноречиво кивнула на некогда белое платье:

– Нет.

Откуда столько недоверия к собственной дочери?

– Ну, меня, в отличие от некоторых, жизнь готовила ко всему, поэтому ваша атака не стала неожиданностью, – соврал я на голубом глазу.

Анника не отводила от меня взгляд – такой выразительный и вместе с тем непостижимый. Я силился разгадать зашифрованное в нем послание, но тщетно. Это было за гранью моего понимания.

– Ну, в чем дело? – не выдержал я.

Анника покачала головой.

Я откашлялся.

– Кто обучил тебя науке о звездах? – спросила она, отчаянно желая сменить тему, проглотила последний кусок несъедобной лепешки и отряхнула руки.

– Мой отец. Он научил меня астрономии и зачаткам философии с религией. Мать занималась со мной чистописанием и музыкой. Впрочем, сейчас и то и другое мне без надобности.

– Давно ты забросил занятия?

Я немного поразмыслил.

– Обещаешь, что один из нас умрет?

– Да! – с чересчур игривыми для принцессы интонациями откликнулась она.

– Ладно, убедила, – хихикнул я.

Мы устроились друг напротив друга, почти соприкасаясь коленями.

– Моя жизнь пошла под откос, когда Каван отыскал нас.

Анника озадаченно нахмурила лоб:

– Отыскал?

Я дожевал лепешку, поглядел на огонь и снова повернулся к Аннике:

– Ваш народ никогда не слышал о нас, верно?

Она кивнула:

– С детства мне рассказывали историю шести кланов, сплотившихся под нашим началом в войне против Киаленда. После победы мы нарекли страну новым именем в знак единства и стали жить в мире и согласии.