Тысяча шагов в ночи

– Магия сильнее, когда доброволец знаком с потерянной душой, – сообщила Мели. – И не знаю, как вы, но я никогда не встречала доро.

– Может быть, Хикедо-джай знаком? – с надеждой предположила Миуко.

К сожалению, когда они поведали о своем плане главному жрецу, оказалось, что ни один из послушников Амьюнаса никогда не встречался с истинным Омайзи Рухаем: ведь знатные люди, как правило, не общаются со жрецами-затворниками.

– Или ацкаякинасу, – добавил Гейки.

Отправившись вместе с Туджиязаем в путешествие с материка, кякедзуя провел немало времени с телом доро, что, как он утверждал, делало его лучшим кандидатом для ритуала, но Мели возразила, потому что раны были слишком серьезны.

– Я не позволю тебе утонуть, пока ты находишься под моим присмотром! – заявила она с такой решительностью, что охотник на демонов покорно опустился на свой матрас.

– Тогда это должна быть я, – сказала Миуко. – Я сделаю это.

Кякедзуя покачал головой.

– Ты демон.

– У меня человеческая душа. Это все, что нужно, верно?

Мели нахмурилась, ее обычно невозмутимое выражение лица выглядело обеспокоенным.

– Тебе придется быть осторожной. Не знаю, что ждет по ту сторону лунной двери, но я слышала о добровольцах, которые потерялись в мире духов и так и не смогли найти дорогу обратно в свои тела. Это опасно.

– Опасно? Ха! – Гейки выпятил грудь. – Я знаком с ним.

– Ты не станешь добровольцем, – возразила Миуко.

– Да, но я буду находиться в непосредственной близости от добровольца, не так ли?

– О, так ты идешь с нами? – Она притворилась удивленной. – Я думала, ты не хочешь откладывать свое выздоровление.

Ацкаякина нахмурился:

– Я уже пропустил одно приключение. Если думаешь, что я собираюсь отсиживаться только из-за нескольких незначительных, доблестно заработанных ран на теле, то ты меня совсем не знаешь.

Оставив кякедзуя восстанавливаться в храме, Миуко, Гейки и жрецы незадолго до полуночи отправились в путь, волны мягко шлепали по их лодкам. На юге мрачное багровое зарево окутывало горизонт, где лежал материк Аваран. Жрецы, взявшись за весла, беспокойно перешептывались.

– Это дело рук Туджиязая, – сказала Миуко, пытаясь грести, хотя, честно говоря, она не знала, как это делается. – Это должен быть он.

– Тогда хорошо, что мы собираемся остановить его. – Гейки похлопал по своей сумке, в которой лежали припасы и запасная одежда для каждого из них, потому что они с Миуко планировали начать поиски души доро, как только узнают, где ее искать.

Переправившись через небольшой пролив, жрецы причалили к скалистому острову и при свете своих фонарей поднялись по узкой тропинке к лунной двери. Там они расположились вокруг пруда, усевшись со скрещенными ногами на плоских камнях, выложенных по краям.

Под руководством Мели Миуко ступила в воду. В обществе Омайзи девушкам из служилого сословия не рекомендовалось плавать, но, к счастью, Миуко, по крайней мере, научилась плавать в кедровых кадках постоялого двора, пока мама помогала удерживаться на воде.

Миуко не делала этого уже много лет, с тех пор как она перестала помещаться в кадку, а мать исчезла из жизни, но воспоминания об этом нахлынули сейчас, пока она лежала на спине, вода ласкала щеки, а волосы расплывались вокруг нее, как облако. Глубоко вдохнув, она закрыла глаза, чувствуя, как руки Мели, такие же нежные, как у матери, ведут к центру пруда.

– Как только я выйду из воды, мы начнем петь, – прошептала ей молодая послушница, – и ритуал начнется.

– И все, что мне нужно сделать, это сосредоточиться на душе парня, которого я никогда не встречала, – заключила Миуко. – Легко.

Мели сжала ее плечо, тепло улыбнувшись.

– Не волнуйся. Ты совершала куда более безумные вещи, чем это. – После этих слов жрица оттолкнулась от Миуко и плавными длинными гребками поплыла к гранитной арке у кромки воды, где Хикедо помог ей забраться на один из плоских камней. Гейки позади них нервно переминался с ноги на ногу, и его танцующий силуэт выделялся на фоне луны.

Неспешно жрецы приступили к песнопениям на низком, рокочущем тоне, их голоса нарастали и затихали в гипнотизирующих оборотах, которые отдавались в камнях, воде и самих костях Миуко, отчего казалось, что сам воздух вибрирует.

Ветер стих.

Шум прибоя, скрежещущего о скалы внизу, превратился в глухой шепот.

По поверхности зеркального пруда прокатилась рябь, хотя не было ни единого дуновения ветерка. Миуко почувствовала, как капля попала на щеку, увлажняя губы.

– Что это было? – воскликнул Гейки.

– Тс-с! – сказала она. – Я пытаюсь сосредоточиться!

Жрецы продолжали петь, их голоса вибрировали в каждой песчинке на берегу, в каждой капле воды в пруду, в каждом волоске демонического тела Миуко, пульсируя магией…

А потом, между вздохом и выдохом, она исчезла.

22 Потерянные души