Тысяча шагов в ночи

Глаза девушки заблестели, и на секунду Миуко подумала, что та сейчас расплачется, но Сенара лишь смахнула слезы с ресниц и вздернула подбородок.

– Это было бы ложью.

Выдержав небольшую паузу, во время которой, казалось, смотрел куда-то вдаль, на какие-то почти не различимые точки, плавающие в воздухе, Афайна с любопытством склонил голову набок.

– Это не сон. – И, обращаясь к Миуко, добавил: – Тебя также никогда не было на причале. Ты остаешься пленницей у того, кого называешь доро ягра.

– Но как такое может быть?

Над его головой вращалась корона из звезд, и созвездия сверкали в солнечном свете.

– Время – это река со множеством притоков, Отори Миуко. В одном из них ты уже стала демоном, полакомившимся собственным отцом на пепелище гостиницы. В другом – остаешься человеком, ибо, предчувствуя беду, восемь дней назад ты повернула на Старую Дорогу, и Туджиязай, так и не встретив тебя, помчался в Удайву, где сровнял Авару с землей. В том временном отрезке даже Нихаой не избежала такой участи. – Бог глубоко вдохнул, и вдоль его ребер проявился еще один ряд глаз. – Я чувствую запах дыма даже отсюда.

Миуко топнула ногой, но даже если бы она была сильнее, это не оказало бы должного воздействия на твердую поверхность коленной чашечки бога.

– Но эти события происходили не в этом времени. Здесь меня ждет мой друг, и он умрет, если я не смогу вернуться и помочь.

На теле Афайна показались сотни глаз, все они открывались и закрывались, созерцая временные изменения, увидеть которые мог лишь Бог Звезд.

– Многие умрут, если ты вернешься. И многие умрут, если ты этого не сделаешь. Когда видишь бытие так же, как я, смерть перестает иметь смысл. Я жив, или ты, впав в отчаяние, убила меня. Твой друг сбежал, или ему перерезали горло. Нет никакой разницы.

– Для меня есть! Ну же, должно же быть хоть что-то, чего ты хочешь, что-то, что я могу тебе дать?

Бог зевнул, как будто его внимание уже рассеялось.

– Ты не можешь торговаться со мной, Отори Миуко, потому что у тебя нет ничего, что мне нужно.

В отчаянии Миуко взглянула на Сенару (которая снова закусила губу, видимо, погрузившись в свои мысли, как и сам Афайна), а затем, с меньшей надеждой, на Ногадишао, который в ответ пожимал плечами.

Бог Звезд снова зевнул.

– Все существует где-то в другом месте, в другом времени. – Он начал медленно погружаться обратно в воду, и каждый его глаз закрывался, рассматривая другие временные линии, другие вероятности.

Его здесь на самом деле никогда не было, с разочарованием поняла Миуко. Он никогда не приходил. В этот самый момент он находился в сотнях других миров, возможно, в том мире, где клан Омайзи не победил Огава за пределами Нихаоя; или в том, где мать Миуко однажды ночью не умчалась в недобрый час, а осталась со своей семьей на еще один день, неделю, год.

Возможно, в глазах Афайна Миуко никогда не исчезала.

Для Бога Звезд все было возможно, а поскольку все было возможно, ни один из исходов не имел значения. Он парил во времени, как плот в бескрайнем океане, совершенно не привязанный к окружающему миру.

Но Миуко от мира оторвана не была, для нее это имело значение.

Каждый прожитый момент.

Каждый сделанный ею выбор.

Каждый человек, которого она любила.

В отличие от Афайна, Миуко не была оторвана от мира, потому что была не одна.

– Подожди! – закричала она, вскидывая свои прозрачные руки вверх, чтобы привлечь внимание. – У меня есть кое-что для тебя, Афайна-канай. Кое-что, чего у тебя, как мне кажется, нет среди твоих многочисленных подношений.

Афайна сделал паузу, его взгляд то фокусировался, то расплывался вновь, пока волны плескались о массивный подбородок. Через некоторое время он приподнял бровь.

– О?

Порывшись в кармане, Миуко вытащила подставку для благовоний. Дрожащими пальцами развязала бечевку, развернула бумагу и подняла крышку.

– Друг, – сказала она.

В одно мгновение дымчатый кот вырвался наружу, в клубах дыма запрыгивая на колени Афайна.

– Цейми! – Сенара бросилась на колени, радостно воркуя. Затем бросила обвиняющий взгляд на Миуко и произнесла: – Ты не говорила, что он такой милашка!

– Он не просто милый, – объяснила Миуко, когда дымчатый кот перевернулся на спину и лапами ударил воздух. – Он еще и бессмертный. Боюсь, в Аваре было слишком опасно выпускать его на волю, но здесь он не представляет никакой опасности.

Все глаза Афайна распахнулись – тысячи глаз, и даже те, что находились на коленных чашечках, отчего Миуко с Сенарой пришлось отскочить в сторону, чтобы не наступить на глазные яблоки, и каждый из них смотрел на цейми. Из океана бог поднял огромную руку, с которой стекала морская вода, и осторожно коснулся пальцами края острова.

– Ха, – выдохнул он.

Дымчатый кот подбежал к нему и забрался на мокрые подушечки пальцев, где тут же принялся трепать выбившуюся прядь ламинарии, гоняясь за ней по ладони Афайна.

– Кот, – усмехнулся Бог, посылая рябь по воде. – Ни в одном из временных отрезков у меня такого нет.

Мурлыча, цейми выпрыгнул обратно на остров и свернулся калачиком между тремя глазами Афайна, которые с обожанием смотрели на пушистое создание.