Тысяча шагов в ночи

К сожалению, сформировать хоть одну связную мысль помешала возникшая у входа в святилище суматоха. Выглянув из-за статуи, она с приоткрытым ртом наблюдала, как стая обезьян спрыгнула с деревьев. Одетые в короткие красные одежды, они поднялись по ступеням святилища, где тут же начали хватать дары, оставленные на алтаре облачного духа.

– Смотрите, смотрите! – кричал один из них, натянув бумажную цепочку, будто корону. Затем, запихнув в рот зачерствевший рисовый шарик, добавил: – Старый Ворчун в этот раз оставил нам пир!

Миуко ахнула. Это были байганасу, духи обезьян, похожие на тех, которых она видела в игорном салоне Сидризин. Они говорили о том, что рядом с Изаджилой находится еще одна труппа, не так ли? Возможно, это они и были.

Улюлюкая, они рылись в подношениях Бэйкай, проверяя зубами монеты на прочность, вгрызаясь в полусгнившие персики и выплевывая косточки на землю.

Мать предупреждала ее о байганасу. Считалось, что обезьяньи духи приводят заблудившихся путников в безопасное место, но они, как и ацкаякинасу, являлись еще и плутами. Миуко помнила несколько историй, когда люди, застрявшие в глуши, следовали за байгавасу – или «обезьяньими огнями», – со скал или в логова медведей, впавших в спячку. Чтобы подобные несчастья не повторялись из раза в раз, люди оставляли для байганасу подарки на окраине лесов или у придорожных алтарей, где духи обезьян могли собирать их, проносясь мимо на волшебных санях и рассекая по окрестностям в резких порывах ветра.

Пока она пребывала в раздумьях, маленький байгана, от носа до короткого хвоста не длиннее предплечья Миуко, выглянул из-за статуи. Его маленькие глазки расширились, и он закричал:

– Ах, ах!

В ту же секунду байгана в бумажной короне оказалась рядом с ним. Прижав его к груди, она указала на Миуко:

– Ты не Старый Ворчун!

– Старый Ворчун? – Миуко подскочила на ноги. – Ты имеешь в виду Бэйкай? Нет, я…

В нее врезался заплесневелый апельсин, за которым последовал шквал пепла от благовоний, который окутал ее, словно снег.

– Эй!

– Ты шаоха! – Закричав, дух обезьяны швырнул бутылку вина в Миуко. – Леди-демон! Леди-демон!

Благодаря своим демоническим рефлексам она поймала ее и разбила об алтарь, оставив тот в брызгах ликера и стекла.

– Меня зовут Миуко!

Байгана оскалила зубы то ли в угрожающей, то ли насмешливой усмешке.

– Меня зовут Миуко! – крикнула она. Затем, схватив другую бутылку, разбила ее о ступеньки.

Второй байгана вскрикнул и вытащил короткий меч из ножен, которые носил на поясе.

– Меня зовут Миуко! – завопил он.

– Прекрати меня передразнивать! – рявкнула Миуко, что, естественно, вызвало бурный хор: «Прекрати меня передразнивать! Прекрати меня передразнивать!», пока байганасу танцевали вокруг нее, виляя задницами.

Она стиснула зубы, борясь с желанием схватить их за маленькие жилистые шеи и сжимать до тех пор, пока их глаза не выскочат из глазниц.

Но она не могла этого сделать.

Не после Ногадишао. Не после Канаи.

Заметив, что она отказывается давать отпор и потому не представляет особой развлекательной ценности, обезьяньи духи притихли. Несколько из них что-то пробормотали, что Миуко приняла за разочарование.

– Почему ты не сражаешься с нами? – спросила та, что в бумажной короне.

– Ты хочешь, чтобы я сражалась с тобой?

– Нет, нет. Не совсем.

– Отлично.

Байгана, казалось, обдумывала это, задумчиво почесывая шерсть на подбородке.

– Тогда зачем ты здесь?

– Я застряла. – Миуко пожала плечами, чувствуя, как слабеет ее призрачная форма. – Несколько дней назад я очутилась в прошлом, но мне нужно вернуться в свое время, чтобы остановить демона и спасти моих друзей, только для этого мне нужен Афайна, а Бэйкай не отвели меня к нему.

– Старый Ворчун! – Второй байгана с лязгом вложил меч в ножны.

Миуко выдавила из себя улыбку.

– Да, думаю, они те еще ворчуны, не так ли?

– Старый Ворчун! – засвистели остальные обезьяньи духи. – Старый Ворчун!

Та, что была в бумажной короне, кивнула:

– Да-да. Когда наши сани застревают под деревом, мы говорим: «Вы можете нам помочь, Старый Ворчун?» Но они каждый раз отвечают: «Нет-нет, я не могу тревожиться об обычном байганасу». Теперь нам приходится рыться в объедках Старого Ворчуна, иначе не получим никаких подношений и умрем. – Прищурившись, она окинула Миуко оценивающим взглядом. – Но, быть может, ты поможешь нам, Леди-демон? А потом мы поможем тебе?

Миуко вздохнула.

– Я бы с радостью помогла, но не понимаю, как…

– Тебе нужно куда-то попасть, да? У Нейней, – дух обезьяны жестом указала на себя, – и ее байганасу есть сани. Ты вытаскиваешь сани, а мы отвозим тебя куда захочешь.

В груди Миуко зародилась надежда.

– Вы можете отвезти меня к Афайну?

– Афайна? – фыркнула Нейней. – Нет, нет. Разве кому известно, где живет Бог Звезд? Не байганасу точно. Вместо этого мы доставим тебя во дворец Кулудрава [30], да?

Миуко нахмурилась. Дворец Кулудрава был ледяным двором, домом для Найшолао [31], Богини Января. По всеобщему мнению, он располагался где-то в северном сердце Аны, где горы, черные и зазубренные, вздымались как ряд острых наконечников.