Тысяча шагов в ночи

Время пролетело незаметно.

Минута.

Час.

Два.

– Уже поздно, – наконец сказал Гейки. – Жрецы надерут мне уши, если завтра ты заснешь во время медитации.

– Просто перевоплотись в птицу. Тогда тебе не придется беспокоиться.

– Вообще-то у птиц есть уши!

– Но не такие, которые можно надрать. – Вздохнув, Миуко уткнулась подбородком в колени. Завтра она все равно не сможет уснуть во время медитации.

Она будет разрабатывать план своего побега.

Лодка. Немного провизии. Одинокое путешествие в открытом море.

По крайней мере, Гейки и жрецы останутся в безопасности.

– Вполне возможно, это одна из последних ночей, когда я еще человек, – тихо произнесла Миуко.

– Эх… – Ацкаякина пожал плечами. – Быть человеком не так уж здорово.

Миуко сделала нерешительную попытку улыбнуться.

– Неправда.

– Может, быть демоном куда лучше?

– Может, – согласилась она, хотя не могла заставить себя поверить в это.

Гейки приобнял ее за плечи, как бы увлекая под свое крыло.

– Хочешь погулять еще немного? – спросил он.

Кивнув, Миуко прильнула к нему.

Они долго просидели так, погрузившись в несвойственную для них тишину.

32 День двенадцатый

Следующим утром Миуко не встретила Гейки за завтраком, а потому сразу после своей регулярной молитвы с Мели и другими жрецами она побежала в комнату ацкаякина, чтобы найти его.

Когда она пришла, он рылся в груде блестящих предметов, которые, вероятно, стащил из храма: цепочку с колокольчиками, золотую кисть, половник, латунную чашу, пару садовых ножниц. Раньше она отругала бы его за это, но сейчас вид украденных сокровищ только развеселил ее.

С улыбкой она прислонилась к дверному косяку.

– Что ты делаешь?

Он резко обернулся, уставившись на нее дикими глазами. В руках он сжимал походный мешок, который доверху был набит провизией, выкраденной из кухонь.

Пораженная, Миуко перевела взгляд с Гейки на провизию и обратно.

– Что ты делаешь?

– Я… – С едва слышимым вздохом он отвернулся, запихивая сокровища в походный мешок.

– Гейки! – Она пересекла комнату и потрепала его по плечу.

Он подпрыгнул.

– Уф! Прости! Что? О, Миуко, привет.

– Ты уходишь?

Ацкаякина прикусил губу:

– Время на исходе.

Она потянулась руками к горлу, где проклятие уже расползалось вверх по шее.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Я не имею в виду тебя! Имею в виду, Туджиязай приближается, а у нас ничего нет!

– И поэтому ты бросаешь нас?

– Хикедо-джай попросили меня отправиться в Кейвовейчу, – объяснил Гейки. – Возможно, я успею добраться до библиотеки и вернуться до прихода Туджиязая.

Миуко не смогла побороть вспышку гнева, которая пронеслась сквозь ее тело. Главный жрец? Предали ее? Забрали лучшего друга, который у нее когда-либо был? А она-то думала, что он на ее стороне! На секунду Миуко представила, как хватает жреца за горло, как их старое тело покачивается в нескольких дюймах над землей. Но это была неподобающая реакция.

«А может, идеальная?» – прошептал тихий голосок внутри.

Не обратив на него внимания, Миуко повернулась к Гейки.

– Ты не можешь подождать?

Еще один день. Это было все, что ей требовалось. Еще один день, и она уйдет сама. Когда придет время. На своих собственных условиях. В этот раз она не будет той, кого бросят.

Не снова.

«Останови его, – сказал демонический голос. – Теперь ты сильнее его. Подрежь-ка ему крылышки».

Гейки запихнул последние вещи в свой походный мешок.

– Чем дольше мы ждем, тем ближе он подбирается.

Миуко покачала головой.

– Но я могу уйти прежде, чем ты вернешься!

– Ты слишком упряма для этого. – Он попытался улыбнуться, безуспешно.

Она уставилась на него.

– Так вот почему ты хотел улизнуть прошлой ночью?

Последнее совместное приключение. Она возненавидела себя за то, что не поняла этого раньше, даже когда предчувствовала их расставание.

Но было еще слишком рано.

Любое время было бы неподходящим.

– Пожалуйста, Миуко, они все умрут, если я не пойду. Знаешь же, что я должен попытаться. Ты бы сделала то же самое на моем месте.

Это было правдой. Намереваясь уйти, чтобы отвести Туджиязая от храма, она пыталась спасти и жрецов.

Но она не желала этого слышать. Она была не готова к этому. Отказывалась быть готовой. Нахмурившись, Миуко привстала на цыпочки и, посмотрев Гейки прямо в глаза, самым хладнокровным голосом, на который была способна, сказала:

– Не уходи.

– Мне жаль. – Гейки склонил голову, прижавшись носом к ее щеке. Затем выпрямился. – Я должен.

Прежде чем она успела его остановить – и как бы ей ни хотелось это отрицать, в глубине души она знала, что останавливать его было бы неразумно, – Гейки подхватил походный мешок и накинул на плечи.

Зная, что произойдет дальше, Миуко опустила веки, а когда открыла глаза, Гейки уже стоял на веранде – в облике птицы гигантского размера.

Он оглянулся через плечо, и его крупные черные глаза сверкнули.

– Будь здесь, когда я вернусь, ладно? – И, взмахнув мощными крыльями, оторвался от земли и взмыл в воздух, полетев над внутренним двором к открытому небу.

33 Шаоха