Тысяча шагов в ночи

Миуко вздохнула, чувствуя, как последние секунды ее человечности неумолимо утекают, будто вода сквозь сито.

Раз уж это был ее конец, она должна была сделать так, чтобы он не прошел даром. Она должна отправиться с Туджиязаем, чтобы спасти Гейки, Мели, жрецов. Учитывая, что она прожила практически обычную жизнь, это казалось хорошим исходом, на какой только можно надеяться.

Но она больше не являлась обычной, не так ли? Она взглянула на свои руки – синие руки чудовища. Ей не обязательно быть человеком, чтобы спасти своих друзей.

Стиснув зубы, Миуко приставила нож Мели к своей коже.

«Что ж, а это неплохая идея», – произнес демонический голос.

Через несколько мгновений она станет шаоха, и можно будет призвать шаохасу. Все, что для этого требовалось, – ненависть и имя, а сейчас у Миуко имелось и то, и другое. Осталось только вырезать имя Туджиязая на своем собственном теле, после чего она молниеносно перенесется прямо к своей цели, преодолев расстояние между ними, быстрее, чем кякедзуя успеет убить Гейки, быстрее, чем Туджиязай успеет превратить Мели в разъяренного монстра.

Призывающий и призываемый.

Девушка и демон.

В этот самый момент она могла быть и тем, и другим.

Она должна была быть и тем, и другим.

– Ну что, Ишао? – подсказал Туджиязай. – Время не на твоей стороне.

Миуко не обратила на него внимания, чего он и заслуживал. Вонзив разделочный нож в кожу, она несколькими быстрыми штрихами написала имя.

Туджиязай.

Ее цель.

– Что ты делаешь? – Его голос был снисходительным, как и всегда, но ей показалось, что теперь она уловила в нем дрожь страха.

Отлично.

«Пусть он боится меня».

Она подняла на него взгляд и улыбнулась, хотя сейчас это больше напоминало не улыбку, а оскал, – лицо дикого зверя, имеющего слишком много зубов и издающего шипение, вырывавшееся из глубины горла. Миуко почти ощущала, как проклятие застилает ее глаза, как обостряются чувства: ощущала запах соли в воздухе и железа в крови Мели, слышала рев океана и пульс Гейки на борту лодки, – только зрение ее затуманилось.

Так вот каково это – переноситься к своей жертве?

Вокруг все погружалось во мрак.

И холод.

Расползался туман.

Как будто солнце исчезло с неба.

Неизвестная фигура, абсолютно расплывчатая, но массивная – Миуко почувствовала это, – сместилась в воздухе над ней. Откуда-то из темноты донесся голос, глубокий и рокочущий, скорее ощущаемый в самих костях, чем слышимый наяву:

– И снова здравствуй.

Миуко развернулась.

– Что?

Ответа не последовало, тишина стояла настолько оглушительная, что Миуко засомневалась в том, слышала ли она вообще что-то.

Что-то было не так. Она не видела больше ни доро ягра, ни охотника на демонов, ни Гейки. Не видела жреца подле себя, ни причала под своими ногами. Казалось, все они исчезли, словно исчезло все сущее.

Где был Туджиязай?

Миуко напряглась, схватившись за рукоять ножа, хоть и понимала, что он ей не понадобится, – она была сильнее, быстрее, смертоноснее любого человеческого клинка.

Но она и не появилась на борту лодки. Вместо этого, когда ее зрение прояснилось, Миуко обнаружила, что стоит в зарослях сорняков, которые цеплялись за подол позаимствованной у жрецов одежды, пока она шла осматривать окрестности. Все вокруг было окутано густым туманом, который в прежние дни помешал бы ей видеть дальше чем на несколько футов, но теперь, с помощью своих демонических глаз, она могла видеть при тусклом свете почти столь же четко, как днем: каждый лист на каждом дереве был острым, как лезвие; даже густой туман казался непрозрачным, как сливаемая после многократного промывания риса вода. Сквозь туман на восток маршировал батальон вооруженных призраков – одни на скелетах-конях, с алебардами, возведенными для боя; другие двигались пешком, их изъеденные червями знамена развевались на несуществующем ветру.

И она знала, где находится.

Там сгоревший сарай. Рядом заброшенное поместье. Там, и там, и там – залежные поля, где покоились безымянные могилы Огава, давно погибшего клана Туджиязая. Как всегда и говорили жители деревни: наяна была полна духов.

Миуко снова очутилась на Старой Дороге.

Каким-то чудом она вернулась в Нихаой.

Часть II

1 Демон, человек, чайник

Призыв не сработал. Туджиязай был не здесь, среди заброшенных полей Нихаоя, а где-то далеко на севере.

С Гейки.

Выронив нож Мели, Миуко прижала ладонь к ранам на руке, которые пусть и были глубокими, болели меньше, чем она ожидала, но это, возможно, был какой-то удачный побочный эффект демонической сущности.

Она замерла от этой мысли. Ей не нужно было смотреться в зеркало, чтобы понимать, что проклятие полностью овладело ею: она знала это, как знала и то, что находится на Старой Дороге и что, учитывая неудачный призыв, все такая же неудачница в демоническом облике, как и в качестве прислуги.

Что пошло не так? Она вырезала имя Туджиязая на своей коже. Была ближайшим к нему демоном злобы (кроме самого Туджиязая). Она должна была попасть прямо к принцу-демону, а не обратно в Нихаой.