Тысяча шагов в ночи

Когда Миуко приблизилась, Туджиязай отпустил ее сопровождение взмахом руки. Движение казалось таким легким, как будто он занимался этим на протяжении всей своей жизни.

Возможно, так оно и было. Возможно, душа Омайзи Рухая осталась внутри его тела, спрятанная где-то в темном уголке. Были ли подобные жесты свидетельством того, что доро все еще мог контролировать свои конечности? Или молить о помощи?

– Доброго дня, Ишао, – произнес Туджиязай. – Тебе понравилась моя кошка?

Миуко взглянула на него, прищурившись, выискивая в его чертах признак того, что душа доро разделяет с ним тело.

– Да, – ответила она. – Что это?

– Цейми [26]. – Он обезоруживающе улыбнулся, преобразив выражение на лице, которое ему ни в малейшей степени не подходило. – Она милая, не правда ли?

– Скорее, неожиданная, – осторожно сказала она. – Как и лошадь.

– Лошадь? – Он нахмурил брови. – Ты можешь взять ее, если хочешь. Но позже. А сейчас я хочу, чтобы ты сняла носки и сандалии.

Миуко огляделась. Неподалеку возвышалась крепость, она нависала над ними, высотой в пять этажей, с двускатными крышами, по которым она могла бы спуститься, учитывая ее демоническую силу, но с самой низкой крыши до брусчатого внутреннего двора было еще пятьдесят футов, и Миуко не знала, каким образом сможет преодолеть этот путь. Со стен замка на них смотрели десятки окон, словно чьи-то черные глаза. Сейчас за ними могло наблюдать любое количество зрителей.

– Не смущайся. – Доро ягра прищелкнул языком, глядя на нее. – Никому нет дела. Они мои верные подданные! – Его смех, каким бы искренним ни был, искрился гневом.

Миуко неохотно выскользнула из обуви и, как настоял Туджиязай, из носков. Чувствуя себя незащищенно и неуютно, она неловко переместилась на камни, согревшие ее босые синие стопы.

– А теперь, – Туджиязай сделал шаг на лужайку, поманив Миуко за собой, – пройдись со мной.

Она представила, как роскошный травянистый ковер увядает под ее ногами, нежные головки семян сморщиваются, стебли чернеют и скручиваются в агонии смерти.

– Нет, – отозвалась Миуко.

Черты лица принца-демона исказились в насмешливом оскале.

– Ты пошла со мной добровольно, – напомнил он. – Не разочаровывай меня сейчас.

– Мы оба знаем, что произойдет, если я пройду по этой лужайке.

– Да. – Он ухмыльнулся. – Но я хочу увидеть это собственными глазами. Идем.

Миуко не сдвинулась с места.

Глаза доро угрожающе сузились.

– Иди. Или ты вынудишь меня поступить с обитателями замка так же, как я поступил с теми людьми в лесу. Хочешь, чтобы их кровь была на твоих руках, Ишао?

Обожженные черты лица.

Едкий запах паленых волос.

Плавная дуга клинка кякедзуя, рассекающего плоть.

Она не могла допустить повторения этого.

Стиснув зубы, Миуко сделала шаг вперед, чувствуя, как трава хрустит и ломается, рассыпаясь в пыль под тяжестью ног.

Обрадованный, Туджиязай собрал ее носки и сандалии, как будто это было единственным джентльменским поступком, и взял Миуко за руку, ведя ее, шаг за шагом, через лужайку.

– Раньше это был замок моей семьи, – объяснил он, пока они шли. – Я взбирался по садовой стене на крыши, что вели к женским комнатам для прислуги.

Миуко почему-то никак не могла представить себе принца без изогнутых рогов и невидящих глазниц – уж точно не круглощекого мальчишку, подглядывавшего за девушками-служанками, которые, если бы узнали, наверняка были бы оскорблены. Вместо того чтобы попробовать вообразить это, она спросила:

– Раньше?

– Прежде чем его захватили Омайзи, – сообщил он, поглаживая мертвый цветок азалии, пытающийся удержаться на стебле, – это был замок клана Огава.

Миуко отлично знала эту историю, потому что она сопровождала ее все детство: к концу Эры Пяти Мечей Огава и их приближенные, заклятые враги Омайзи, выступили на Удайву. Но не успели они добраться до города, как их убили на полях, окружавших Нихаой. Та бойня породила наяну – туман призраков.

– Но они были казнены, – выпалила Миуко.

– Да. Мы были.

Они остановились в тени клена, пышущего летней листвой. Послеполуденный солнечный свет каскадом падал на территорию замка, освещая самый верхний этаж крепости и отбрасывая тень на несколько ярусов палисадов, башенок и клуатров внизу.

– Ты спрашивала мое имя в ту ночь, когда мы встретились, – произнес Туджиязай. – Меня звали Огава Сайтайваона, и я был последним из моего рода, кого казнили. – Его голос прозвучал тише, словно истлевающий уголек. – На последнем издыхании я поклялся, что однажды отомщу Омайзи.

– Но это было более трехсот лет назад.

– Слишком много времени требуется, чтобы стать демоном злобы. – Он с задумчивостью взглянул на синие пальцы Миуко. – Ну… для большинства из нас.

Он пояснил ей, что на протяжении многих лет был всего лишь мстительным призраком, как и девушки, погребенные под поместьем Коэва, но с годами становился все более могущественным.

– Пока не стал достаточно сильным, чтобы овладеть доро? – подсказала Миуко.